— Ты же утверждала, что тут нет ничего? — удивляется Льята, вспоминая, как сестра отговаривала влезать во всё это.
— Я передумала, — Кери пожимает плечами. Поднимается на ноги. — Здесь кто-то был. Дней пять, или восемь назад. И я не могу понять — кто.
— Тот, кто управляет тварями?! — шепчет Льята. — Это он принёс сюда вьюнок?
— Не знаю. Я вообще с трудом верю, что кто-то способен управлять порождениями той стороны, сестра. Во всяком случае, это не может быть человек. Так не бывает. Твари не подчиняются тем, у кого тёплая кровь. Так мне говорили.
Кери направляется прочь из комнаты. Льята торопливо шагает следом. Они довольно быстро пересекают коридор и оказываются около лестницы. Деревянные перила, скатываться с которых, как припоминает Льята, всегда запрещали сыновьям хага Чаррая, а они при любой возможности нарушали запрет, разломаны и представляют собой палки с торчащими во все стороны щепками, а ступеньки с вырезанными изображениями тварей местами отсутствуют вовсе.
— Лья, скажи мне, — просит сестра, пристально рассматривающая уцелевшие ступеньки, — Чаррай вообще был нормальным? Кто в здравом уме станет украшать ступеньки? Зачем? Тем более такими рожами…
— Он, вообще-то, больше с вашими общался. Раз уж ты в курсе, того, что он там утверждал. Так что тебе лучше знать — нормальным он был или нет. — Льята осторожно поднимается на первую ступеньку. — Я слышала однажды, будто бы он заказал такую лестницу, чтобы при каждом шаге «попирать порождения той стороны»… вроде как — место тварей у ног людей… кажется, так.
— В итоге эти самые твари его и сожрали. Мило.
Кери перешагивает через дыру, оставшуюся на месте ступеньки, и выглядывает из перекошенного окна. Некоторое время что-то там разглядывает, после чего решительно шагает вглубь комнаты. Здесь разрушений намного больше, чем на первом этаже — видимо, семья Чаррай в момент нападения была наверху. Льята во все глаза рассматривает обломки мебели, перепачканные кровью… вот это вот, бурое, это ведь кровь, да?.. стены и пол, и не может поверить, что недавно здесь была уютная гостиная, обставленная по последнему слову моды — местной, разумеется, не столичной, но тем не менее! Льята припоминает, как не так давно матушка советовалась с Лоей Чаррай по поводу штор — собиралась кардинально изменить обстановку дома. А теперь… Льята медленно идёт вдоль стены, придерживая юбку, чтобы не зацепиться за что-нибудь. На первом этаже не было столько превратившейся в бесполезный хлам мебели. Стена обрывается дверным проёмом, в который нужно обязательно заглянуть. Что Льята тот час и делает. Чтобы в то же мгновение отпрянуть назад. Видимо, там была комната младшего сына Чаррая… и, похоже, подчинённые хага Сайла не стали тратить время на то, чтобы собрать все части тела несчастного ребёнка…
— Что с тобой? — раздаётся над ухом спокойный голос сестры. —Чего ты испугалась? — Кери заглядывает в комнату и зябко поводит плечами. Но и только. Лья сползает по стенке, утыкается в колени, силясь унять дрожь. Сестра же проходит в комнату. — На тебя произвела такое сильное впечатление кукла? — Какая кукла? О чём она? Льята недоумённо моргает. Кери тем временем покидает комнату, присаживается рядом с Льятой. — Ты серьёзно решила, будто бы это нога ребёнка? Сестричка, ты временами такая забавная! Накануне нападения на Двор дочка Глоры ревела на всю улицу, что мальчишки отобрали у неё куклу, которую «хагари Лайгана» подарила. Среди тех мальчишек были детки Чаррая. Лья, неужели ты не узнала свою игрушку? Ты же с ней лет девять назад вообще не расставалась!
— Это… — Льята недоверчиво рассматривает часть игрушки в руках сестры и чувствует себя дурой.
— И ты ещё хотела посмотреть на жертв тварей! — Кери насмешливо фыркает и забрасывает игрушечную ногу назад в комнату. Та падает с оглушительным для этого места стуком, отчего Льята вздрагивает. Кери вновь фыркает. Поднимается с пола, направляясь к дальней стене. — Смотри, сестрёнка! Вот здесь, на стене выведены символы призыва. А около окна проплешина. Тут словно обережь разорвана в клочья… и я не представляю, как это возможно. Похоже, то, о чём ты говорила, действительно может оказаться правдой. Помнишь, ты рассказывала, что, мол, обережь почти погасла около места нападения тварей? Только вот бабуля мне с ходу заявила, что подобное невозможно! — Кери прикладывает ладонь к запертому окну, — И я ничего не чувствую. Вообще ничего! Там, на первом этаже, ощущается присутствие, пусть и почти развеявшееся. Здесь же — ничего. Только вот обережь разорвана именно здесь… Я ничего не понимаю, Лья.
Льята подходит к сестре и смотрит в окно. Снаружи лишь замерший под коконом отцовской магии двор. Забор, сараи, колодец. И липкое что-то, вызывающее желание передёрнуть плечами, не смотря на то, что оберег на шее отгоняет большую часть неприятных ощущений.
— Давай вернёмся домой.
— Что, ты больше не хочешь «расследовать» эти смерти? Так скоро? — Кери заправляет за ухо выбившуюся из косы тёмную прядь, всё так же вглядываясь во что-то, видимое только ей.
— Хочу! Но здесь же ничего нет! Только хлам… и всё.
— Само собой. Всё, что может быть полезным, уже утащили ищейки Сайла, — кивает сестра. — Ты ведь не думала, что они оставят здесь что-нибудь для тебя? Хотя нет. Они оставили тебе твою куклу. В смысле, ногу куклы.
— Не издевайся.
Льята отворачивается от окна и решительно идёт к лестнице. Кое-как спускается на первый этаж, пересекает коридор и выбегает на крыльцо. Оборачиваться назад, чтобы посмотреть, следует ли за ней сестра, она не собирается. Просто прислоняется к дощатой стене и закрывает глаза. Как ни странно, но сейчас она действительно вспоминает эту самую куклу, которую папа когда-то привёз из Бринн. Тогда Льяте было лет восемь… кажется. Кукла в то время была почти в рост её самой и совсем не отличалась от человека… Льята очень долго повсюду таскала игрушку с собой.
— Знаешь, я сейчас вспомнила, какой смешной ты была, когда притаскивала куклу в столовую и на полном серьёзе просила поставить перед ней тарелку. — Льята даже не заметила, когда Кери оказалась рядом.— Хагари Лайгана жутко на отца сердилась за этот подарок. Ты знала?
— Что? Почему сердилась?
— Игрушка стоила больших денег, во-первых, — сообщает сестра, жестом предлагая Льяте следовать за собой. Они возвращаются тем же путём, что и пришли. — А во-вторых, твоя мать считала, что тебе следует больше общаться с живыми людьми, а не с поделкой бриннских магов. Знай она, во что ты сейчас впуталась… я про Таго, если что… она бы посчитала иначе, как думаешь? — Кери замирает посреди двора, задумчиво рассматривая ухоженные клумбы. — Красиво тут. Жаль будет, если мёда в этом году мы не дождёмся.
— Как у тебя сплетаются в одно здешняя красота и мёд?
— Никак. Просто мысли вслух, — сестра вновь сдвигает доску в заборе. Льята торопится поскорее выбраться наружу.
Здесь на неё обрушивается удушливый полуденный зной, особенно остро ощущающийся после вязкого холода Двора. Вслед за жаром приходят звуки и запахи. Которых слишком много. Так много, что начинает кружиться голова. Льята и не знала, что мир вокруг неё столь ярок. Она встряхивает головой, отчего причёска окончательно распадается. Льята собирает волосы в конский хвост. Ну, да — простовато. Ну и что? Кто её тут видит? Льята отходит от забора, не задумываясь над выбором дороги. О чём сразу же и жалеет, ухитрившись оцарапаться прошлогодними высохшими колючками. Сердито шипит, выпутывая колючки из волос. Подошедшая Кери ехидно улыбается, но молчит.
***
Берна лениво обмахивается веером, с некоторым любопытством рассматривая редких прохожих. Она устроилась на скамейке, стоящей в затенённой части парка, и вот уже довольно долгое время ожидает прихода брата. Того самого брата, который пообещал, что Берна «и заметить отсутствия не успеет», после чего исчез в неизвестном направлении. Берна складывает веер и ударяет им по ладони, давая выход раздражению.
Бринн ей совершенно не нравится. Даром, что самый крупный город на северо-востоке страны. Да по сравнению с ним Дайвег — серый и невзрачный, как Берне всегда казалось — яркий, незабываемый город! Одни скалы, летом усыпанные звёздочками цветов, чего стоят! Здесь же всё смотрится тускло, словно сквозь мутное стекло. Может быть, это из-за жары? Сейчас, в полдень, воздух дрожит от жара. И Берна с огромным удовольствием бы оказалась сейчас в гостинице, где есть хоть какое-то спасение от зноя… а ещё лучше — дома, в Дайвеге, где половину лета льют дожди, а солнце проглядывает сквозь тучи лишь по большим праздникам. А ведь она ещё завидовала Льяте!