Выбрать главу

— Давайте я подсуну вам еще одну подушку под спину. Вам будет так гораздо удобнее! — проворковала сестра Темпест, обращаясь к леди Хэннафорд, в то время как Тим провожал гостью в столовую.

Однако леди Хэннафорд, сделав импульсивное движение навстречу вошедшей девушке, уронила сразу две подушки на пол. Впервые за этот день Джанин покинуло чувство юмора. Вместо того чтобы посмеяться над чужой неловкостью, она задохнулась от жалости и внезапно схватила полную белую руку старой женщины так крепко, что потом вынуждена была извиниться за свою порывистость.

— Пустяки, дорогая, — остановила ее леди Хэннафорд. — Я не в таком уж плохом состоянии и не развалюсь, если кто-то до меня дотронется. Я очень рада вас видеть... право, очень рада! — Она слегка понизила голос: — И я рада, что вы не привезли с собой вашу сестру.

— О! — воскликнула Джанин.

Хозяйка дома быстро разъяснила, что она имела в виду:

— Не поймите меня превратно. Я очень хорошо отношусь к Кристин. Но она, право, немного глупа и не следует моим советам. Я, например, при каждой нашей встрече повторяю, что именно ей нужно сказать и как вести себя с мужем, когда он возвращается домой после долгой разлуки... Ведь это нечестно, что он не бывает дома неделями, а бедняжка скучает в огромном особняке одна-одинешенька. К тому же мужчины частенько сбиваются с пути, если проводят половину своей жизни вдали от жен.

— Боже мой, тетушка! — вмешался Тим, весело улыбаясь. — Своими бестактными речами ты можешь внушить Джан, что ей вообще не стоит выходить замуж!

— Так оно и есть, Джан, верно? — Леди Хэннафорд выглядела очень довольной. Она удовлетворенно сложила руки на коленях. — Сейчас молодые люди действительно слишком быстро сближаются. Возможно, это и к лучшему — столько времени раньше терялось зря. Но, возвращаясь к вопросу о миссис Блейр... О, спасибо, моя дорогая, — поблагодарила она сестру Темпест, которая в этот момент передала ей чашку чаю.

Позаботившись о хозяйке, Элизабет повернулась к Джанин и спросила, сколько кусочков сахару положить ей в чашку.

— Вы выяснили это еще в первый ее приезд, — напомнила леди Хэннафорд без малейшего намека на раздражение из-за того, что ее прервали. — Одну вещь обязательно следует запомнить: сколько кусков сахара следует класть в чай наших гостей и, конечно, в кофе. Моя мать всегда настаивала на этом. Ведь так невежливо прерывать разговор ненужными вопросами!

— Простите, леди Хэннафорд, — пробормотала Элизабет.

Заметив, как она при этом покраснела, Джанин почувствовала к ней жалость.

Леди Хэннафорд взмахнула рукой:

— Все в порядке, дорогая, но запомните на будущее: два куска для Джан, я хотела сказать, для мисс Скотт.

Тим поднялся и подошел к столику, над которым колдовала сестра Темпест, разливая чай из тяжелого серебряного чайника. Джанин заставляла себя слушать то, что говорила леди Хэннафорд (а это был еще один поток соображений относительно ее сестры и зятя), однако краем глаза заметила, что Тим наклонился к Элизабет и говорит что-то утешительное ей на ухо. По тому, как через мгновение просияло лицо хорошенькой сиделки, стало ясно, что он ее действительно утешил.

Леди Хэннафорд, продолжая разглагольствовать, погрозила пальцем Джанин:

— Запомните мои слова! На днях в «Сандалс» случится неприятность. — Желая подчеркнуть важность этого пророчества, она воздела массивную серебряную ложку, словно апостольский жезл, и помахала ею перед носом девушки. — Все эти разговоры о том, что у нее бывают видения, свидетельствуют о плачевном состоянии ее нервной системы! А почему это происходит? Из-за одиночества и заброшенности. Я считаю, что ваш зять ведет себя непозволительным образом... Если бы у него была хоть капля совести, он сообразил бы, что молодая женщина, такая, как Крис, нуждается во внимании и любви, а как она может ощущать эту любовь, когда ее муж так часто и подолгу отсутствует? А теперь Тим говорит мне, что та красотка, Хэй, вновь появилась на сцене...

— Тетя! — Голос Тима прозвучал резко, как удар бича, которым он прервал поток ее речи.

Значит, отметила Джанин, он был не так уж увлечен врачеванием задетой гордости Элизабет Темпест... собственно говоря, в точности до наоборот. Он пересек комнату и предостерегающе покачал головой, глядя на свою тетку. Его темные глаза выражали недовольство, губы перестали кривиться в усмешке, а в голосе звучало осуждение.