- Что ж, это первый результат за последнее время, - заключил капитан. - Если они правы насчет полусферы, то ее полюс находится примерно в пяти тысячах футов над центром. Надо полагать, у них нет никаких идей, как это точно определить, не потеряв еще один вертолет?
- Вообще-то, - неуверенно сказал Лэтчер, - была одна идея подвесить к вертолету на троссе в несколько сот футов длиной канарейку в клетке и постепенно снижаться... Я понимаю, конечно, что это слегка...
- Нет, - сказал капитан. - Это мысль. Почти то же придумал и тот парень, который предложил очертить границу зоны.
- Да. - кивнул полковник Лэтчер. - Это он и есть.
- Ну что ж, - сказал капитан. - Может быть, нам удастся придумать что-нибудь получше канарейки, но за идею спасибо. Сегодня уже поздно. Попробуем завтра рано утром и сделаем снимки с наименьшей безопасной высоты, при хорошем освещении.
Наступившую тишину нарушил голос майора из разведки.
- А если бомбы? - задумчиво сказал он.
- Бомбы? - переспросил капитан, подняв брови.
- Если сделать все аккуратно, больших повреждений не будет. Никто не знает, на что способны эти Иваны. Может, и стоит рвануть там пару бомб. Не дать этой штуке уйти и взглянуть на нее поближе.
- Пока это слишком крутая мера, - заметил шеф полиции. - Если можно, лучше ее не трогать.
- Может быть, - согласился майор, - но тем временем мы позволяем ей делать то, что ей заблагорассудится, а нас она к себе не подпускает...
- Не понимаю, что вообще можно делать в Мидвиче, - вмешался другой офицер. - Наверное, у них вынужденная посадка, и они поставили этот экран, чтобы им не мешали заниматься ремонтом.
- Но там Ферма... - робко сказал кто-то.
- Чем скорее мы получим разрешение вывести эту штуку из строя, тем будет лучше, - произнес майор. - В любом случае, на нашей территории ей делать нечего. Но главное, конечно, не дать ей уйти. Наверняка, тут много интересного. Не говоря уже о ней самой, этот эффект экрана может оказаться полезным. Я бы посоветовал сделать все возможное, чтобы до нее добраться, желательно, конечно, не повредив, но если придется, то...
Затем последовала серьезная дискуссия, но я помню лишь, что было решено каждый час пускать осветительные ракеты, а утром - попытаться сделать с вертолета более информативные фотографии.
Я не мог понять, какое имею ко всему этому отношение - и какое отношение к этому имеет Бернард, поскольку за все время совещания он не сказал ни слова. На обратном пути я спросил:
- Можно поинтересоваться, что тебя связывает с этим делом?
- Можно. Профессиональный интерес.
- Ферма? - предположил я.
- Да. Нас очень интересует все необычное, что происходит в ее окресностях. А сейчас происходит именно необычное, согласен?
Как я уже успел догадаться, "нас" означало либо военную разведку в целом, либо отдел, в котором он работал.
- Я думал, что для таких вещей у вас есть специальные подразделения.
- Есть разные точки зрения, - туманно ответил он и сменил тему.
Нам удалось снять для Брнарда комнату в "Орле", и мы пообедали втроем. Я надеялся, что после обеда он выполнит свое обещание "объяснить позже", но, хотя мы говорили о самых различных вещах, в том числе и о Мидвиче, Бернард явно избегал каких-либо упоминаний о своем профессиональном к нему интересе.
Но все равно, вечер получился прекрасным, и я удивлялся, как мог забыть старого друга.
Дважды за вечер я звонил в полицию Трейна, узнать, не изменилось ли что-нибудь в Мидвиче, и оба раза мне отвечали, что изменений почти нет. После второго звонка мы решили, что дальше ждать не имеет смысла и, допив последний бокал, разошлись.
- Приятный человек, - скаазла Джанет, когда я закрыл дверь нашей комнаты. - Я боялась, что вы устроите эдакую милую встречу старых бойцов; для жен это совершенно невыносимо; но вышло иначе - по другому и хорошо. Где вы были днем?
- Сам удивляюсь, зачем я ему понадобился, - признался я. Наверное, у него были какие-то планы, но пока он их скрывает.
- Действительно, странно, - сказала Джанет, словно только что осознала происшедшее. - И он ничего вообще не сказал о том, что это может быть?
- Ни он, ни остальные, - заверил я ее. - Единственное, что им известно - это то, что могли сказать им мы: экран действует мгновенно, и никаких последствий не остается.
- Ну, хоть это обнадеживает. Будем надеяться, что в поселке никто не пострадал больше, чем мы, - сказала она.
Утром 28-го, когда мы еще спали, офицер метеослужбы сообщил, что туман над Мидвичем рассеивается, и экипаж из двух человек поднялся на борт вертолета. Им подали клетку с парой хомяков, и вертолет с шумом взмыл в воздух.
- Они уверяют, - сказал пилот, - что на шести тысячах футов вполне безопасно. На всякий случай, начнем на семи. Если пройдет хорошо, будем потихоньку снижаться.
Наблюдатель установил свои приборы и занялся игрой с хомяками, пока пилот не сказал:
- Порядок. Теперь опускай их, отметимся на семи тысячах.
Клетка пошла вниз, и наблюдатель отмотал около трехсот футов троса. Вертолет сделал круг. Пилот сообщил земле, что собирается пролететь над Мидвичем, и наблюдатель лег на пол, следя в бинокль за хомяками, которые чувствовали себя прекрасно и безостановочно бегали по клетке.
- Эй, шкипер, - позвал он.
- Что?
- Та штука, которую мы собирались фотографировать, у монастыря...
- Ну так что с ней?
- Или это был мираж, или она улетела, - сказал наблюдатель.
6. Мидвич восстает ото сна
Почти в то же самое время, когда наблюдатель сделал свое открытие, полицейский пост на дороге из Стоуча в Мидвич проводил обычную проверку. Стоявший на посту сержант бросил кусок сахара через белую линию, проведенную поперек дороги, и стал наблюдать за собакой, которая тут же бросилась за ним. Собака схватила сахар и моментально его сгрызла.