Волков замолчал.
– Так, – кивнул Иван Никифорович. – Понятия не имел об этой истории. Полагаешь…
– Да, – быстро отреагировал Волков. – Рассказывать всю эту историю раньше не хотел. Павел Петрович скончался, я работаю на одном месте много лет. Занимаю сейчас хороший пост. Лида была всегда рядом. Почему? Первая и основная причина – наша любовь не иссякла, она трансформировалась в крепкие отношения. Жена была моей второй половиной. А еще чем дальше от нас удалялась та юношеская история, тем сильнее нервничала Лидуша.
– Обычно случается наоборот, – заметил Димон, – со временем человек успокаивается, забываются мелкие подробности.
– Роман Зосимов после того, как убил своего брата Марата, сумел скрыться, – пояснил Федор. – На его руках много крови. Сейчас, когда знаю все, полагаю, что это он приехал весной на кладбище в деревню с чемоданом золота, спрятал его там. Роман закопал свою часть червонцев, которые бандиты украли в банке.
– А те, что взял Марат, забрала после его смерти теща, которую старший Зосимов как мать любил, – предположила я. – Дама придумала оригинальный способ хранения монет, спрятала их в раме картины. Та висела в музее, директором которого была Галина, возможно, подруга ее дочери. Когда Елена Николаевна поняла, что та скоро откажется от места, она забрала червонцы вместе с картиной.
– Ну это глупо, – усмехнулся Димон. – Полотно могло упасть, обрамление – развалиться.
– Однако этого не случилось, – заметила я. – Роман не знал, где спрятана вторая часть.
– Ну, он и первой-то воспользоваться не смог, – отметил Волков. – В тот год, когда я поступил в МГУ, младшего Зосимова поймали, посадили. Лида очень боялась, что бандит убежит, узнает, кто помог обнаружить чемодан, и убьет ее.
– Удрать с зоны, где сидят с тяжелым сроком, очень трудно, – сказал Коробков.
– Однако нельзя исключить такую возможность, – возразил Волков. – Раз в жизни и незаряженное ружье способно выстрелить. Увы, чем старше Лидуша становилась, тем сильнее боялась. Страх превратился в ужас. Недавно Роман отсидел срок, вышел на свободу. Узнав об этом, Лида впала в такое состояние, что пришлось обратиться к психиатру. Тот прописал таблетки. Жене стало чуть легче, но назвать ее совсем здоровой нельзя. Пришлось все-таки поместить супругу в клинику. Простите, ребята!
Стало тихо. Так тихо, что у меня зазвенело в ушах.
– Не понял, – пробормотал Димон, – за что простить-то?
– Видишь ли, Дима, – слишком спокойно начал Иван Никифорович, – Федор служит в такой организации, где от начальника любого ранга требуется идеальная репутация. И те, кто хоть на сантиметр над общей массой поднимаются, всегда безупречно себя ведут. Почему? Боятся потерять уютное кресло? И это тоже, но, понимаешь, местным шишкам воровать не надо, у них огромные разветвленные связи, достаточно позвонить, и все бесплатно принесут, да еще с поклоном. Но!
Мой муж сделал паузу и опять заговорил:
– Существуют все же некоторые правила и для птиц высокого полета, которые не по земле ходят. Им не следует заводить любовниц. Хотя неверно говорю. Нельзя, чтобы кто-то знал о любовнице. И нехорошо, если решил оформить развод. Алкоголизм и наркомания тоже не приветствуются. Такой кадр разболтает все, что знает, кому не надо. А уж о психиатрическом заболевании и говорить не надо. Понятно, что с подобным диагнозом дорога тебе прямо на вылет из системы. Теперь вспомним, что Лида – бессменный личный секретарь Феди. Голова женщины – кладезь сведений, которым нельзя выливаться наружу. Но Лидия с юношеских лет боится мести Романа Зосимова. Скорее всего, болезнь началась еще в юные годы, вяло текла и обострилась после сообщения об освобождении бандита. Он попал за решетку, отсидел двадцать с гаком лет, вышел. Лидия, конечно, узнала об этом, ей стало совсем дурно. Думаю, Федор поместил ее в некую частную лечебницу, откуда сведения о больной не вытекут. Но коллеги супруга начнут интересоваться, где Лида. Сколько времени можно врать, что у нее отпуск, пневмония и все прочее? Сведения дойдут до начальников Феди, его спросят: «Что с секретарем?» Придется сказать правду. Далее Федору предложат уйти с работы, подскажут, чем заняться, в деньгах не обидят. Например, руководитель службы безопасности огромной фирмы имеет отличный оклад.
– Что? – возмутился Волков. – Да никогда! Вся моя жизнь связана с моей конторой!
Иван Никифорович кивнул.
– Поэтому Федя и поставил спектакль. У него прекрасный опыт организации подобных мероприятий. Волков работает безупречно. Кое-какие вопросы у меня возникли. Что Лида делала в Косюхине? Странное исчезновение тела? Почему Горшков вел себя с Таней по-дурацки? Перечислять полный список недоумений не стану. Теперь понятно. Ничего такого не было. Федя спрятал супругу. Весь концерт и цирк устроили с одной целью. С какой? Мы не находим ни труп, ни убийцу. Ну нельзя обнаружить то, чего нет. Но нам удается раскопать историю с червонцами. Таня приезжает к Феде, докладывает про Романа Зосимова, чемодан с монетами, признается: «Доказать не можем, но, скорее всего, Зосимов как-то выяснил, что вы с Лидой, тогда Ирой, помогли сотрудникам найти золото, украденное в банке. Роман решил отомстить. Он убил Лиду. Где тело, мы не выяснили». Вот тогда Федор идет на самый верх, падает на колени, кается: «Попросил Ивана Никифоровича помочь». И рассказывает всю историю. Понятно, что из его организации обращаются ко мне, я подтверждаю все слова друга. Дальше Феде вламывают за то, что сразу своим не доложил. Волков рыдает, объясняет, что смерть любимой фактически жены его почти разума лишила. Он опытный, умный, верный человек, на службе всю жизнь, еще подростком Павлу Петровичу помогал. Отругают мужика, простят. Федя не потеряет свой кабинет, у него только появится новый помощник. Лида же останется в психиатрической клинике… Почему ты, Федя, учитывая наши отношения, честно мне все не рассказал?