Ровно в пять часов мой муж возвращался со службы, первым делом снимал костюм, не глядя, бросал его где придется и надевал что-нибудь удобное домашнее. Поскольку он целый день проводил в сидячем положении, он считал очень важным в хорошую погоду покататься на велосипеде или сделать пробежку. Поначалу он придавал большое значение тому, чтобы я делала то же самое. Я всегда хотела быть хорошей женой, поэтому и бегала, и крутила педали, занималась стиркой и мытьем, содержала в порядке всю домашнюю канцелярию и прибирала все, что он бросал. И хотя мне эта роль не особенно нравилась, поскольку я, в конце концов, сама работаю по специальности, но ради любви я шла на все это, не ропща. Теперь, когда я снова живу одна, я вернулась к той неряшливости, к какой изначально привыкла. Гладит ли теперь рубашки Гернота другая женщина? В шкафу нашей спальни они лежали, тщательно сложенные и накрахмаленные так, как это по силам только прачечной.
Но в одной домашней работе Гернот отличался: он хорошо готовил. Если я упрекала его в мачизме, он мог прекрасно отговориться своими стараниями на кухне. Я же избегала кухни, если не считать приготовления завтрака, у меня не было ни малейшего желания часами стоять у плиты. Если не удавалось отвертеться, я ставила на стол какие-нибудь макароны или салат. Разумеется, сейчас мне не хватает ежедневного горячего ужина, но еще больше мне не хватает самого Гернота.
Если говорить начистоту, я от него еще не отделилась. Ведь обида тем сильнее, чем глубже привязанность. Выходя за него замуж, я была уверена, что нашла мужчину своей жизни — того, на кого я могу положиться. Иногда меня мучают угрызения совести, что я уклонялась от любых споров и выяснения отношений. Не лучше ли было пройти курс у семейного психолога, чтобы по крайней мере расстаться без озлобления? До сих пор я не давала Герноту даже шанса оправдаться — может, потому, что тогда мне пришлось бы разбираться в том, что было не так и с моей стороны. Кроме того, я не вижу в своем окружении ни единой живой души, с которой мне захотелось бы обсудить свои проблемы, и поговорку про то, что разделенная беда — это уже полбеды, я всерьез не воспринимаю.
Мои еще не угасшие чувства к Герноту, увы, не позволяют мне сконцентрироваться заново. Недавно я прочитала в газете короткое объявление: «Вы одиноки? Без пары? Тогда приходите на наши вечера одиночек!»
Пару секунд я и впрямь раздумывала, не сделать ли маме приятное и не осведомиться ли о деталях. Что это за встречи? Может, речь идет только о сексе? Но даже при одной мысли о таком неуклюжем завязывании отношений я содрогнулась. Нет, я не готова к таким — да и вообще к любым новым — отношениям.
Незадолго до своего отъезда Штеффен позвонил попрощаться. И сделал робкую попытку залучить меня в спутницы.
— А нет ли у тебя желания познакомиться с ганзейским городом Ростоком? Если Биргит уехала с Гернотом во Францию, то и мы тоже могли бы, вообще-то…
— Отличная идея, Штеффен, — перебила я его не раздумывая, — но я сейчас по уши занята переездом.
Только потом я задала себе вопрос: что это было — двусмысленное предложение или товарищеская выручка? Но даже если бы у меня и не было никаких других планов и дел, Штеффен в качестве любовника — это последнее, чего бы я себе пожелала, и сама мысль об этом не вызывала у меня никакого аппетита. Хотя он и выглядит гораздо лучше, чем Гернот, но вообще это не мой тип.
При этом мне в голову приходит омерзительная сцена, участницей которой я была много лет назад и о которой предпочла бы никогда больше не вспоминать. Студенткой я хороводилась с неким Эмилем. Вместе с моей подругой Валерией и ее парнем мы весело проводили выходные. Однажды вечером Эмиль выпил лишнего и принялся лапать мою подругу, которая тоже была нетрезвой. Я страшно разозлилась, а парень Валерии оставался довольно-таки безучастным. Все надо мной смеялись — дескать, надутая ливерная колбаса — и предлагали поменяться партнерами, что задевало меня еще больнее. Только потому, что Эмиль и Валерия в этот вечер хотели переспать, мы тоже должны были сделать это и тем самым отпустить им этот грех. Мне и по сей день стыдно, что я в конце концов сделала хорошую мину при плохой игре. Я лежала с доставшимся мне по жребию любовником на колючем сизалевом ковре и слушала вскрики наслаждения Валерии из соседней комнаты, в то время как сама я без малейших ощущений подвергалась постыдному механическому совокуплению. На следующий день я с Эмилем рассталась.
Сегодня я предприняла большую закупку в Доме мебели и чувствую себя совершенно разбитой. Слишком много приходилось раздумывать и колебаться, прежде чем принять решение, потом подсчитывать и платить. Гостиная обошлась мне дороже всего, но получилась невероятно благородной. О просторной софе, чтоб валяться вечером перед телевизором, я мечтала уже давно. Заодно заказала еще и легкое плетеное кресло, и шелковые подушки помпейски багряного цвета с индийской вышивкой. На кухню я собиралась потратить минимум денег, поэтому еще на прошлой неделе откликнулась на одно объявление. Почему бы не унаследовать от чужой бабушки крестьянский буфет, если ее собственный внук предпочитает ему икеевскую кухню?