— Что, Мазепп? — вопрошал десятипроцентный. — Разве я не здорово тебе помог? Разве не славную бульку мы отчубучили?
— Да уж! — отвечал трудящий грешник Ван-Кукук. — И помог ты мне так, что вовек больше помощь не надобна, и бульку мы отчубучили наиславнейшую! А им всем — фиг-нолик, самая размало-микро-нано-пико-миникулка от того компота «Калимантана сэлед», что, помнишь, мы когда-то на двоих вылакали. Не журись, у меня там еще банка завалялась. И мы ее ради такого события вскроем.
А третья дыра от того жваха, простым глазом не видимая, но самая пекучая, сделалась в человеческом установлении, именуемом «транснациональной системой промышленно-финансового кредита». И за вольное обращение с этим установлением тени Мазеппа Ван-Кукука и дружка его десятипроцентного приговорены к вечному ежедневному колесованию, истоптанию и анафеме. Составить методичку для такой казни и изобрести оборудование поручено их протодолботронству Недобертольду. За это ему обещано повышение в звании.
При этом известии наши тени только ухмыльнулись. Мы-то знаем: до скончания века будет изобретать Недобертоша, да так ни фига и не изобретет.
«Здорово задумано!» — поддакивает битюг, а сам с консультантской подачи готовит этой сказке совсем другой конец. Крысам-паукам, муфлонам-куланам приказано: на рассвете четвертого дня, как встанет, как гикнет друг десятипроцентный, всей кучей навалиться, палки волшебной лишить и обеспечить почетные похороны. Палку же ему, битюгу, к ногам положить, а тетрадуры обратно разобрать на мелкие кубики. С тем чтобы ему, битюгу, кубики самому волшебной палкой торкать и торговать горяченькими, пока не погаснет живое лукавство в очах битюговых.
Через малую печаль по дружку такой конец сулит битюгу великие радости. Во-первых, не будет никаких жвахов и все обойдется тихо, как мыслилось и делалось с самого начала. Во-вторых, система кредита, которая из-за промедления в делах (копуша Недобертольд!) несколько передоена, перестанет досаждать битюгу и получит свой процент. В-третьих, солидная торговля поспособствует осуществлению битюжьих грез об островах и гуриях. Все это слишком заманчиво для того, чтобы очень церемониться с дружком.
А ведь кубиками не только торговать можно, — только сейчас пришло мне в голову.
Полсотни лет державы, кряхтя, разоружались, друг дружку договорами путали и системами контроля. И полсотни лет сеть на сеть кидали, чтобы никто и нигде ни-ни сквозь те сети до этих кубиков не дотянулся и не встал над безоружными континентами в дамках на большой диагонали.
А дорогой мой битюг к этой позиции поближе других будет.
Ну, не он, так Недобертоша. Ну, не их долботронство, так кто-нибудь из крыс-пауков, куланов-муфлонов, что вокруг колготятся и в данный момент об этом вполне искренне и не помышляют. Раз такая возможность появится, не может быть, чтобы кто-нибудь за ней не потянулся.
Так что дружку десятипроцентному есть над чем подумать, прежде чем браться по избушке похаживать.
И знает дружок, чего от него ждут и в каких обстоятельствах он приходит к инсайту. Даже само слово это знает. Сидя на конном заводе, книжечки почитывал и прочитанное примерял не только к животным, но и к людям. А после его неосторожных воспоминаний вслух — относительно обстоятельств в курсе и битюговы консультанта.
Так что десятипроцентному надо быть готовым не к самому веселому времяпрепровождению здесь в ожидании своих процентов. Давить будут. Непременно будут.
Вероятно, сам битюг при этом деле будет как бы в стороне.
Похоже, я крупно влип.
А не рано ли вы труса празднуете, рыцарь, едва за круглый стол севши-то?
И кто ж это нам в теплое гнездышко такое яичко-то подбросил, а?
— Не пора ли карты на стол? — говорю.
— Не то чтобы рано, — отвечает, — а ни к чему. Сам дорого бы дал, чтобы кое-чего не знать, и мое твердое желание — тебя от этого оберечь. Так, Наука?
Недобертольд сделал вид, что отсутствует духом.
— Есть такая фирма — УРМАКО. Добротная фирма, все, как надо, без фуфла. Скажем, ты ее вице-президент. Ездишь, смотришь, говоришь с нужными людьми. Транспорт и обслуга у тебя по категории «экстра». Как у меня. Имеешь коробочку, «Кадуцей» называется. Включаешь последовательно с телефоном, и полный порядок. Мечта. А, Наука?
2
По ОИП процессор приравнял эти стихи к стихам ХИ-ИП, жившего 103 лет тому назад, в современной полиреверберативной интерпретации, см. также «Варьирование некорректное». Однако полуторачасовой поиск варианта-прототипа оказался нерезультативен, что делает весьма сомнительным тезис о непринадлежности данных стихов данному автору.