Думаю, в роду у Хендерсонов были и шотландцы, и ирландцы, хотя Софи говорила чисто и ходила в английскую церковь. Однако фамилия-то шотландская, и рыжая она была, и бледнее обычного. Совсем не то что Рики с его черной шевелюрой, жесткой как щетка. Да и сложением он пошел не в материно семейство.
Говорили, что он такой в отца, да только как тут проверишь. Фамилия Хендерсон у Софи была девичья. Только не в отца. Я сам мелкий тогда был, но моя мамаша с ним знакома была. И Софи он не бросал, что бы там люди ни болтали. Просто замели его, и всего-то за буханку хлеба — зима тогда голодная выдалась, — ну и загремел в колонии, а оттуда и не вернулся. Люди там пачками мерли, что в самой Австралии, что по дороге. Рики в то время еще и не родился. Мамаша моя рассказывала, отец его был хоть и рослый, но ниже, да притом еще светловолосый, и глаза голубые. А ежели вы сейчас подумали, что он Рики и не отец вовсе, то идите и загляните в глаза мисс Хендерсон. Не шлюха она.
Бывало, она говорила, особенно после стаканчика джина или четырех, что Рики не ее сын, и вот почему. Младенец родился совсем слабенький, болезненный, а вырос вон какой. И глаза были зеленые поначалу, а потом посерели. Вот и подумала: забрали его, а другого подкинули. Только любила она его от этого не меньше, да и как узнаешь, подкинули или нет. Просто чудо, а не сын вырос, всякий день благодарила Бога за него — но все-таки сомневалась, сама ли его выносила. Такое от нее можно было услышать не часто, но случалось.
Короче, здоровенный он был, как скала, и сильный, любил мать, как немногие любят, а драться не любил — но пришлось. Времена тяжелые, жить надо, а в работный дом никому неохота. Вот и пошел он в бойцы, так уж вышло. По-другому разве только в банду, но это уж совсем ему было не по нутру. На ринге они хоть по своей воле — так он говорил.
А в бою Рики был хорош. Двигался не то чтобы быстро, но и не опаздывал, удары держал как никто, а кулаком мог переломить шестидюймовый брус. Начинал в «Короне и якоре» — Рой взял его охотно: уж больно винил себя, что выгнал из грузчиков. Платили там так себе, но, едва появился Рики, публика валом повалила, и ставки вверх пошли. Словно бы все только и ждали, когда он начнет драться.
За первую неделю он провел восемь боев, все выиграл и ни разу дольше восьми раундов не возился, а три вообще закончил в первом. Приносил матери каждый день по полкроны. Думаю, она столько денег в жизни не видывала. Да и я на нем пару шиллингов срубил.
Рики мигом сделал себе имя и получил приглашение выступать в «Коне и карете», а там не прошло и двух недель, как его выставили против профессионалов. Представляю, что он чувствовал тогда. Рики всегда был скромным парнем, никогда себя не выпячивал. Перед боем даже не смотрел на толпу, больше себе под ноги или в стену, а когда озирался, вид у него был какой-то загнанный. Когда бой начинался — другое дело: танцор, дикий зверь, прямо гладиатор из старых времен! Ни страха, ни колебаний, и улыбочка такая на лице, мол, теперь-то я знаю, зачем я здесь. Да, не любил он калечить людей, но черт побери, никогда не выглядел счастливее, чем на ринге.
Темновато там было, зал дыра дырой, только свечи на потолке: Длинный Джон, владелец «Коня и кареты», не хотел тратиться на газ в задней комнате — табачный дым плавает, запах пота, не продохнуть. Пол земляной растоптан в грязь с пролитым пивом и мочой с кровью пополам, народу полно, — все вопят, выкрикивают ставки, — и Рики посреди всего этого такие чудеса выделывает, словно тут только и стал самим собой. Не знаю, человек ко всему привыкает, и каждый, наверное, может стать и бойцом, и солдатом, и бандитом, и кем угодно, хоть сердце и не лежит к такому, и побаивается он за себя, но бывают люди, которые прямо родились для боя. Будто не из нашего времени или из другого мира пришли, и, если не найдут для себя подходящего дела, наш мир их долго не вытерпит.
Само собой, Рики не каждый раз побеждал, но бойцов завалил без счета. Народ диву давался, как это парнишка из трущоб Холлоуэй-роуд, который и ринга-то прежде не видывал, вдруг берет вот так и всех раскидывает. Поговаривали, что мухлюет он как-то или же наврал, что прежде не бился. Чепуха это все, конечно.
Короче, слава пошла, и звать его стали биться уже с большими шишками. Говорили, что он новый Джек Бротон или «Джентльмен» Джон Джексон — ну, как оно всегда бывает, когда кто-то новый появляется. А Рики все побеждал да побеждал, вот в один прекрасный день кто-то и ляпнул, что это, мол, следующий Хозяин. Ну, слово не воробей, тут-то Скотт Мидмер нашего Рики и заприметил.