Меченные могут чувствовать верные пути. Но их силы не беспредельны. Хозяйки даруют им некую меру своего расположения, вычерпав которую, меченные становятся куда притягательнее обычных людей для неприятностей и чудовищ. Отец хочет послать дюжину. Остальные нужны ему на случай визита войск герцога. Все свободные средства сейчас идут на наём войска. Наши нищие деревни мы обложили ещё одной данью - выставить конного ратника с оружием на каждую сотню душ. А откуда их взять? Половина этой сотни - дети. Половина оставшихся - женщины. Пятая доля - хворые и старые. Среди двух десятков крестьяне должны выбрать кого не жалко, отдав все деньги на коня, оружие и броню. Тут думать нужно о том, как бы нас на вилы не подняли, а не о победе над рыцарями герцога.
За пару дней по попытки побега.
Съездил в Хегль. Город собирается продать свою силу тому, кто дороже заплатит. И это будем не мы. Отец упирается, считая, что это город должен ему платить за защиту, а не он. Пять тысяч городского ополчения, городские маги, некоторые дворяне со своими копьями. С этой силой мы смогли бы отмахиваться от герцога до тех пор, пока не вмешается Его Величество.
Планы отца слишком прямолинейны. На одного из рекрутёров напали в деревне Дальней. И нет бы наши дурни догадались смутьянов выпороть, разгорячённые солдаты повесили троих. Двое из них пытались удержать третьего, когда он полез в драку с вербовщиком. Повесили за то, что они не смогли сдержать бугая-кузнеца.
Теперь в Дальней нет кузнеца, трёх мужчин и никакого почтения к нашей власти. Отец приказал выпороть всех участников расправы. А толку? Из таких маленьких историй складывается большой бунт. Не считая того, что крестьяне просто утаивают часть доходов. Из Дальней до земель Вепря ближе, чем до нашего замка.
В день побега.
Ещё раз посетил Хегль. Город словно ожил. Последние пару лет горожане ходили вялые, жаловались на жизнь, а все мои знакомые торговцы сетовали на то, что доходы падают. Ещё месяц назад в городе разговоры шли лишь о том, как бы аккуратно сократить расходы. Всё переменилось в считанные дни.
Похоже, Хегль собирается поучаствовать в нашем конфликте с герцогом. Ничего удивительного. Если Вепрь нас измотает, для бургомистра настанет время собирать сливки. Выступит ли город, и если выступит, то на чьей стороне? Отец мог бы всё прояснить за один день, но он не станет.
С другой стороны, не слишком похоже, чтобы Хегль хотел воевать. В городе начали большое строительство. Что строят? Непонятно. И под хорошей охраной. Ни строители, ни горожане не знают. Городской совет лоснится от удовольствия, жалуется на безденежье, но как-то неубедительно. Город рассчитывает на скорое и значительное увеличение доходов. Если всё так, то затея отца становится просто бессмысленной.
Иногда стоит признавать поражение до того, как оно произойдёт в действительности. Позволяет экономить время и силы. Попытаюсь поговорить с отцом, но уже знаю его ответ: «Трусливый щенок, как ты смеешь меня учить!» И всё же я обязан донести свои опасения, и как сын, и как верный слуга семьи. Как выпутываться будем?
Будни Хегля.
Будни Хегля.
В замке я нашёл понимание немногих: Амаис и Лагрум, Денкель и Эфиш, Херви и Ылга. У каждого из них были собственные причины для сближения со мной. В Хегле всё вышло немного иначе. Город жил общей душой, и связавшись с бургомистром, я обрёл внимание всего города. Никто не смог бы рассказать о тех событиях лучше Телти. Я предоставлю слово этому воображаемому бургомистру.
Город переживал трудные дни, и само небо плакало над его мостовыми. Серость с унынием наполняли улицы до получения первых вестей из замка Орла. Про Хозяек рассказывают разное, больше врут, но бывает и правда. Старожилы говорят о том, что знания их безмерны, и с теми, кто им особо мил, они могут поделиться своей мудростью. Бургомистр прочёл письмо из замка заново и задумался. Городу нужны деньги. Молодой Инизамгор слишком уверенно писал о вещах неизвестных простым смертным.
Под окнами ратуши кричали торговцы-лоточники, дальше гремели молотками ремесленники и шипели своими смесями алхимики, за ними спорил на сотни голосов городской рынок, примыкающий к речному порту. В трёх местах через Станку город перебросил мосты, а ещё в шести действовали переправы. Набережную застроили состоятельные горожане. Пустого места на ней почти не осталось. Последний крупный пустырь у самой крепостной стены сейчас застраивался по приказу градоначальника в согласии с идеям Инизамгора Орла, и было у Телти большей головной боли, как от переживаний о приёмном сыне графа.