- Тебе не терпится узнать причину моего предательства? Всё довольно просто. За свободу Замгри я хотел купить свободу Херви. Уверен, герцог не оставил бы меня в беде. Жаль, что ничего не вышло. Но я не отчаялся. Я знаю, что однажды, пусть пройдёт хоть сотня лет, и такие, как ты исчезнут. Люди будут равны меж собой.
Железный прут выпал из пальцев Орла. Возможно, так с ним разговаривали впервые в жизни. Он уже хотел наброситься на ребёнка, но тот снова потерял сознание. Потеряв всякий интерес, Викор вышел из пыточной, ему требовалось оформить суд над изменниками. Мрачная процессия покинула подземелье. Мне показалось, что Херви подмигнул мне. Я вышел на свет живым и здоровым, но это совершенно меня не радовало.
Не помню, что делал до самой казни.
Герольд Слинти прокашлялся и закричал:
«Согласно старинному закону о наказании соглядатаев, граф Викор Орёл постановил отнять у подлых изменников предательские инструменты.»
Приговор означал, что перед повешением их ослепят, лишат слуха, отрежут носы, вырвут языки и отрубят кисти рук. Всё это глашатай в подробностях расписывал, объясняя что и почему будет проделано. Считается, что в средневековье казни были чем-то вроде развлечения для народа. Не знаю, кто придумал эту глупость, но всё совершенно не так. Конечно, в городах на места казни собирались разные бездельники, одобрение которых легко покупалось деньгами и копеечными подарками. Если казнили преступника, то на казнь приходили обрадованные этим лица самого разного толка. Но большинство никогда не одобряло расправы. Понять это достаточно просто: в современном мире от этой практики почти повсеместно отказались. А уж когда казнят твоих знакомых...
После казни необычайно бодрый Викор Орёл повернулся ко мне и сказал:
- Жаль, что у нас нет времени в запасе. Ты отправляешься на Болото завтра. Нужно подготовить отряд.
А мне в уши будто ваты набили. И лицо застыло ничего не выражающей маской. Убитых солдат вывезли из замка и похоронили. Я что-то делал на автомате, разговаривал, может быть даже шутил. Когда я вернулся к себе в комнату, то застал Амаис. Глаза её были красны от слёз, она молча передала мне небольшой кинжал в ножнах и отмахнулась от моих попыток поговорить. Кинжал ощущался, как слабый артефакт. На столе лежало письмо. Видимо, она не хотела прощаться со мной лично.
«Дорогой Инизамгор, завтра ты отправляешься в Топь, и не в моих силах это изменить, но я очень прошу тебя выжить. Без тебя в замке станет совершенно невыносимо. Надеюсь, что этот кинжал поможет тебе выжить. Говорят, что это вещь из Болота, но она такая старая, что мало чем отличается от обычного ножа. Амаис.»
Позже я узнал, что кинжал достался ей от матери, и был самой ценной её вещью во всех смыслах. Семейство Орлов никогда не было для меня чем-то монолитным и мрачным. В давящей тени отца вырастали совсем не похожие на него дети.
За сборами пролетел остаток дня.
Я не спал вторые сутки. Для меня всё продолжался гнетущий тридцать третий день. Я разделяю его в своих воспоминаниях только потому, что мне самому тяжело рассказывать об этом моменте. Утром наши сборы были завершены и мы отправились в путь. Настроение у всех было неважнецкое, и Денкель думал остановиться в Заболотной, но поглядев на нас, он решил сделать привал раньше. Мы нашли удобную опушку подальше от крестьянских полей и устроили там лагерь. Денкель разворошил запасы и выудил на свет несколько бурдюков с вином и бочонок спирта. Я очень быстро напился до беспамятства. Из тридцать пятого дня я помню только то, как возвращался цвет на лица моих бледных собратьев по несчастью, и как меня пробило на истерику с криками и слезами. Не знаю, что я им там нарассказывал, тот день, как корова языком слизнула, но на следующий день мы выдвинулись в путь в полном порядке. Никто не говорил о произошедшем. Обогнув Заболотную, мы направились к охотничьему домику, готовя там лагерь для похода на Болото. Оставив лошадей на попечение младшего конюха, экспедиция вошла в лес. Все молчали, то ли стремясь сохранять незаметность, то ли пытаясь заглушить мрачные думы.
Когда Херви затих, голову мою заполнил целый шквал мыслей. Почему он так твёрдо держался? Зачем признал свою вину? Почему не выдал меня? Сотни зачем и почему. Существенно позже я узнал правду: Херви был бастардом Викора Орла. В замке об этом знали всего несколько человек: сам Херви, граф, графиня, старшие дети. Остальные могли догадываться, но не знать. Добросердечный папаша пригрел ребёнка на груди, назначил его слугой и окружил вниманием наравне с прочими слугами. А потом жестоко пытал и убил.