Вояка поморщился и ответил:
- Всё из-за этой Топи проклятущей. Викор сюда узников посылает, как и его отец делал. А я ходил с ними на Болото. Однажды, когда удачливый смертник почти вернулся, я решил ему помочь. Тащил он что-то очень тяжёлое. Слышно его было хорошо, я и пошёл к нему. Дурак был.
Денкель прервался на секунду, собираясь с духом:
- И сотни шагов в Топь не прошёл, а его твари болотные схватили. Я бежать, твари - за мной. На самом острове отбиться смог, ранили меня, - он прикоснулся к отсутствующему глазу - и тогда прежний Орёл меня спас. Службы не лишил, лекаря нашёл. Сайгир Орёл человеком был, не то, что сынок его. Но мот большой. Уж прости, если я папашу твоего хаю, только нет у меня никакого желания возвращаться в Топь. Не для людей это место.
- Ну его в пекло, - ответил я.
Я вытащил из своего короба дневник и принялся записывать историю прошедших дней в неровном свете костра. Для окружающих это выглядело какой-то причудой на грани чародейства, а колдовство здесь ценили и уважали. Мне предстояло заполнить подробностями гнетущий пробел, чтобы окончательно похоронить прошлое. Путь через Болото оказался проще, чем мне виделось, и я смел надеяться на удачный поход в Чёрную Топь. Впервые за этот месяц, не кто-то решал моё будущее, а я сам. Если же быть к себе строже, то срок этот можно существенно увеличить. Угодив в трясину жизненных обстоятельств, привыкнув к нашему развитому обществу, где всё требует планов, согласований и договорённостей, я забыл простую истину: спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
День тридцать седьмой.
День тридцать седьмой.
Ночью мне снилась какая-то белиберда, я тревожно просыпался лишь затем, чтобы убедиться в относительной безопасности и снова заснуть.
Ещё до восхода солнца мы начали сворачивать лагерь.
Бокли подошёл ко мне, чтобы напомнить о поведении в Топи.
- Теперь ты идёшь первым, остальные за тобой. Чуть что не так, останавливайся, замирай и выбирай путь, куда хочешь идти: там безопасно.
- А если никуда не хочу?
- Тогда тот путь, где меньше всего неприятностей.
Он собирался уйти, когда я остановил его сам:
- Вчера мы убили змеюку и раскера. Я видел их в книгах по охоте - обычные животные Мальвикии, но все называют их болотными тварями и не уточняют. Почему?
Бокли удивился моей неосведомлённости, он достал клыки рыбозмеи и показал мне:
- У обычной озёрной змеи пасть раз в десять меньше, но эту Болото не сильно изменило. Она просто стала больше, как и тот раскер. Если же тварь получила какой Дар от Хозяйки, она сильнее меняется. И уже не важно, чем она была до того. Потому и болотные твари.
Он огляделся вокруг, и сказал мне на ухо:
- По слухам, скрежетатели - это бывшие люди, злые на весь род людской.
Наш разговор сам собою прервался, и мы продолжили грызть мясо, запивая его уксусной водой.
Идти первым оказалось намного сложнее. Я постоянно проверял дно перед собой, погружая слегу в черноватую воду. Моё наваждение никуда не делось, я с большим трудом смог переступить невидимую для других границу. Рука сама потянулась к мошне на поясе. Я так и ходил с деньгами хеглевского градоначальника, сперва просто забыл, а потом решил оставить на удачу. В вещие сны я не очень верил, но как говорится: в окопах не бывает атеистов. Странным образом мы избежали столкновений с голодным зверьём.
Топь была нам не рада, и это чувствовали все. За следующие три часа мы не нашли ничего, но предельно вымотались. Мышцы горели огнём, и всем была нужна передышка. Я вывел экспедицию на крошечный островок, где мы смогли сесть спина к спине, оставляя ноги в болотной жиже. Усталость была не единственным нашим врагом. Какая-то неестественная апатия захватила всех. Нам уже всё равно было куда идти, дойдём ли мы, или останемся где-то здесь навсегда. Я вытащил настойку Солнца Радости и разлил всем по чайной ложке. Мы сидели на кочке, пока нахлынувшее безразличие не покинуло нас без остатка. Сил хватало только на болтовню.
- Надо возвращаться, Денкель, - умолял егерь рыцаря.
- Ты без семьи, что-ли? - спросил командир отряда.
За минувшую пару дней я слышал, как люди переговаривались за моей спиной. Если я не ошибся, то граф взял семьи участников экспедиции в заложники.
- Мы рискуем увидеть своих детей в тюрьме, или на виселице, - отрезал один из воинов.
- Будем искать пока не найдём, или не сдохнем, - добавил другой, кажется его звали Квинти. Тогда я знал их всех по именам, а сейчас с трудом вспоминаю лица.
Остальные разговоры вертелись вокруг надежд на безопасное возвращение, и я пропускал их мимо ушей. Кое-что интересовало меня сильнее представлений Денкеля о добром отдыхе после тяжёлого ратного труда.