Потерял ли я сознание в тот момент, или же это было только моё воображение, но я утратил ощущение присутствие. Всё происходящее стало для меня чем-то вроде весёлого фантастического фильма, где бодрые парни рубятся заточенными кусками света на фоне космических линкоров с бластерами мощностью в несколько петаджоулей. Ирреальность этой схватки окончательно поглотила меня. «Вот бы у меня был какой-нибудь огненный меч», - думалось мне. Сколько длилась эта заторможенность я не знаю, но закончилась она тем, что я повернул голову на бок и увидел медленно всплывающий из глубины меч.
На вид это был классический извилистый фламберг, подобный огромному языку пламени. Ладонь сама потянулась к нему и сжалась на рукояти. В тот же миг меч окутался пламенем, а меня наполнило небывалое чувство всемогущества. Моё тело могло выполнить самую безумную команду, например, выпрыгнуть из болота одним движением, или без устали рубить сталь, как тёплое масло. Вместо топкого ила под ногами ощущалась прочная железобетонная твердь. Я не стал медлить и стремительно побежал по воде к острову, где ещё не стихли звуки схватки.
К этому времени весь наш отряд был разбит. Люди валялись изломанными куклами, на ногах стоял только Денкель, сжимая меч. Левая рука его висела плетью, отведав когтя скрежетателя, а правой он всё ещё пытался достать злобную тварь. Скрежетатель заработал ещё несколько ударов копьями и дротиками. Из его шкуры торчали обломки древка, и кое-где были видны пятна крови - следы остальных попаданий. Оба противника сражались из последних сил, но в этот момент у Денкеля уже не было никаких шансов выжить: тварь замахивалась, чтобы нанести решающий удар.
Я прыгнул вперёд, как не прыгал никогда прежде. Преодолев за одно мгновение не меньше пяти метров, я оказался в удобной позиции для удара. Полыхающий огнём клинок без малейшего труда отсёк лапу скрежетателя, и та пролетела мимо моего последнего товарища. Следующим движением я подсёк ногу чудовища, отпрыгнул из-под заваливающейся громадины, и последним ударом закончил эту схватку.
Проделав всё это, я ощутил небывалое опустошение. Рядом с нами дымились угли, оставшиеся от двух скрежетателей, и валялась голова третьего. В живых остались только трое: я, Денкель и егерь Салди. Распоротая нога просто полыхала огнём. Я промыл её, как сумел, но она так никогда полностью и не зажила, продолжая доставлять мне мучения при смене погоды, и раздражая хромотой каждый день. Заматывая ногу, я слишком сильно её сжал и лишился чувств. Или это случилось из-за большой кровопотери. Я не уверен. Дальнейшие события известны мне только с чужих слов. Убедившись в том, что кроме нас никто не выжил, Денкель взял пламенеющий меч, забросил меня себе на плечо и понёс, придерживая Однорукого Салди. Руку у Салди оттяпали через несколько дней, когда лекарь сказал, что срастить кости уже не получится. В одноруких солдатах у графа не возникало надобности, и двумя неделями спустя Салди пополнил ряды нищих Хегля.
Вытащив нас из Болота, Денкель послал за подмогой. Граф явился со свитой, только думается мне, что не из-за заботы о приёмыше, а ради того, чтобы быстрее ухватиться за рукоять «Пламенеющего». Тут его ждал грандиозный облом. Меч покрывался пламенем только в моих руках, признавая меня единственным хозяином. Для остальных - это был просто очень острый двуручник. Хорошее оружие, но не более. Откупиться таким подарком от короля можно было только вместе со мной. Возможно, на секунду такая мысль посетила графа. Всё это происходило пока я валялся в беспамятстве. Только на третий день я открыл глаза.
Дни с сорок первого по сорок восьмой.
Дни с сорок первого по сорок восьмой.
Первым, кого я увидел, был Денкель. Выглядел он отлично, словно и не проходил на днях по тонкой грани между жизнью и смертью. Левая рука оказалась только вывихнута, и они с Салди вправили её прямо на Болоте, а к синякам и ссадинам он привык. Впервые я смотрел на этого рыцаря, как на друга, и он отвечал мне тем же, широко улыбаясь:
- Я не знаю, кто ты на самом деле, но могу поклясться, что теперь у тебя появились двое верных товарищей. Не по своей воле тебя забрали из деревни, не ты послал нас в Топь, не из-за тебя на нас напали чудовища, но именно ты спас меня от смерти. Такие долги я привык возвращать. Помни об этом.