Сам дом бургомистра выглядел типичным особняком Хегля: над каменным первым этажом нависал второй из дерева, выдаваясь вперёд почти на метр. Таким же манером над ним возвышался третий. Косые чёрные балки смотрелись очень красиво в контрасте с белыми стенами. Таких домов в Хегле было множество. Очень немногие общественные здания были сложены из камня, или кирпича, как ратуша. Из-за большого количества пустырей и руин защищать город изнутри не представлялось возможным, по той же причине не прижились в Хегле и узкие улочки.
Война витала над городом невесомой, но неотвратимой угрозой. Я постоянно возвращался к мыслям военного применения своих знаний, но без завода не мог предложить ничего существенного. Деревянные колья против кавалерии, да траншеи? Я настойчиво гнал от себя эти мысли, только поздними вечерами пытаясь изложить на бумаге ту самую действительно эффективную стратегию. Пока что ничего лучше полого внутри композитного кавалерийского копья и пехотной пики не выдумывалось. Мне нужны были образцы.
На девятый, или на десятый день Телти принёс подарок - первый фонарь с газовым резервуаром. Мои бдения приобрели законченность, теперь я вёл новый дневник при свете лампы. Старый остался в замке. Должно быть, эта привычка успела накрепко приклеиться ко мне, ведь с тех пор я ни на один день не прекращал прятать свои мысли в бумагу. Упорядоченность этого процесса вселяла толику спокойствия и в меня. Со стороны окружающим могло казаться, что я главный генератор идей и надежд, но на самом деле дикая гонка к войне изматывала меня и иссушала. Улыбался я через силу.
Я вновь погрузился в сложные вопросы реализации идей без полноценных знаний и на основе убогой местной техники. Все мы были рыбами, выброшенными приливом на берег, которые пытались научиться дышать воздухом, чтобы выжить: и я, и лучшие городские мастера. Мы пробовали, терпели неудачи и пробовали снова. Что-то удавалось с третьей попытки, что-то с десятой, но чаще требовалось под сотню неудач. Цена наших опытов была не столь важна, как время. Оно текло у нас между пальцев. Вспоминая этот период жизни, я могу сказать, что никогда до и никогда после не работал ни так тяжело, ни так много. Перебрав массу возможностей, проверив их на практике, мы смогли оставить лишь некоторые. Те, что не требовали чудес, или диких случайностей.
Завод постепенно разрастался, цех за цехом скелет несущих конструкций скрывался за стенами и крышами. Плотину почти завершили, стремясь сделать хороший шлюз, чтобы сохранить судоходность Станки к веджам. Работники из крестьян ждали конца строительства с большим страхом: они боялись того, что им не заплатят, но ещё больше страшились возвращаться назад. Уже в двух деревнях графства вспыхивал крестьянский бунт. Викор споро расправлялся с мятежниками, развешивая их на страх другим, но ожесточение только увеличивалось. Все понимали, что новому заводу будут нужны рабочие руки, но мест на всех не хватит. Я поговорил с Телти, и он согласился: сейчас мы не могли отпускать крестьян, Орёл наверняка забреет их в солдаты и пошлёт против нас же. Сформировать из них ополчение против графа - идея более здравая, но их требовалось вооружить не только каким-то оружием, но и прочной крепкой идеей. Пока я не решался разжечь огонь крестьянской войны, опасаясь того, что он потеряет всякую управляемость и станет подобен кровавому наводнению в Мальвикии.
Завод завершили менее, чем за две недели неимоверным напряжением сил, но и в недостроенном виде он работал с самого моего появления в городе. Водяные колёса пока только набирали силу вместе с дождями и уровнем воды, но печи уже начали работу, превращая поток Станки в дыхание мехов, а затем и в струйки металла. Пока я занимался мирными трудами, любуясь на новый завод, война медленно, но неизбежно подбиралась к нам, как прилив. На закате девяностого дня молот нового завода нанёс свой первый звонкий удар металла о металл.
В тот же день в Арнактале герцог Болотного края Хифус Вепрь размышлял о грядущей схватке.
«Красные щиты» прибыли в полдень девяностого дня. Две тысячи отборных головорезов, живущих войной, грабежом и убийствами. Когда герцогу доложили о высадке наёмников, он приказал своей армии немедленно выступать, опасаясь прибытия новых сил. Хифус Вепрь до последнего надеялся, что Викор Орёл одумается и признает поражение. Но тот нашёл где-то денег и нанял на них самую крупную банду наёмников во всём королевстве. Военная фортуна - вещь переменчивая. Сперва Орёл разбил его малый отряд, потом он смог увести у зарвавшегося графа обоз вместе с детьми, теперь его враг смог серьёзно усилить свою армию, а ему предстоит снова сократить её. На его стороне всё ещё оставалось превосходство в качестве. Да и стоит ли верить наёмным мечам?