Небеса, казалось, негодовали от того, что их закрыли. На Великий Разлом нельзя было не обращать внимания.
— Конклав приветствует брата-сержанта Торгана и брата Анктора из Пятой роты Имперских Кулаков, — проскрипел сенешаль Грифт. Его слова, усиленные горловой аугментикой, эхом разнеслись по залу.
Адепты с перьями вместо пальцев, собравшиеся вокруг верховного администратора Лунст, начали записывать сказанное с великолепной слаженностью, и скрип от множества нажатий на пергамент превратился в неприятный скрежет. Их повелительница немного подождала, давая возможность Торгану или первому арбитратору высказаться в поддержку маршала Каллистуса. Убедившись в их молчании, Лунст выпрямилась во весь свой заметный рост, и ее глазные импланты сверкнули.
— Мы, собравшиеся здесь, хорошо осведомлены о силе полков обороны Гайра, верховный маршал, — сказала она резким тоном, жестко выделяя согласные, будто щелкая по клавишам когитатора. — Тем не менее то, что мы видели за последние два цикла, остается беспрецедентным. Стоит ли мне сначала напомнить вам, что эти циклы должны теперь оцениваться цифровой хористикой и сравнительной астрофизической авгурией — после того, как…
Верховный администратор замолкла, явно подыскивая наиболее подходящее выражение.
— …после того, как из-за зловредного влияния отмечать течение времени традиционным способом стало невозможно. Пункт первый…
Верховный администратор не глядя подняла руку, в которую с глухим стуком вложил свиток один из многочисленных стоящих сзади адептов. У Торгана, как всегда, от раздражения начал подергиваться глаз. Он знал, что будет дальше.
Подняв облачко пыли, Лунст развернула свиток и начала читать:
— Конклаву следует знать о появлении многочисленных темных знамений, мрачных предзнаменований, кошмаров и возвещающих апокалипсис кликуш, эпидемии мутационного вырождения и несанкционированного фанатизма на территориях ульев Ангеликус, Кларатос и Мастрача и связанных с ними шахтерских комплексов, кои случились во время цикла восемь-восемь тысяча, девять сто и шестьдесят четыре, подцикла восемь-шесть-один и продолжаются без признаков ослабления или угасания.
— Я хочу напомнить верховному администратору, что мои блюстители пресекли рекордное количество беспорядков среди граждан только в течение последнего цикла, — произнесла первый арбитратор Верол твердым, как сталь, голосом.
— Конклаву следует отметить, что мои замечания не были предназначены для критики или претензий, — категорично заявила верховный администратор, и у Торгана снова дернулся глаз.
— Похоже, они тут устроили какие-то гладиаторские бои, — прошептал он так тихо, чтобы смог услышать только Анктор.
На мгновение Торган представил, как эти напыщенные идиоты будут смотреться среди выстрелов и безумия настоящей битвы, и этот образ его слегка успокоил.
Лунст со щелчком свернула свиток, и ей в руку тут же с глухим стуком вложили следующий.
— Пункт второй, — продолжила она, разворачивая новый пергамент, — конклаву нужно отметить серьезные помехи работе астропатов и многочисленные подтвержденные — и уже подавленные — зловещие происшествия по всему Гайру, кои отмечены в подциклах, последовавших за появлением в ночном небе астрологического феномена. Пункт третий…
Щелчок, стук.
— Конклаву следует принять во внимание наблюдающиеся в последнем цикле существенные нарушения внутрисистемных и межсистемных перевозок, сообщения о сбоях в приеме сигнала священного Астрономикона и продолжительный период отсутствия астропатической связи со всеми планетами и имперскими космическими объектами за пределами непосредственной близости звездной системы Гайра, кое молчание только недавно было нарушено. Прежде чем выносить суждение, конклаву нужно учесть, что мы все еще не обладаем необходимыми подтвержденными данными, позволяющими понять, что представляет собой этот период космических помех или что он может предвещать.
«Так много позерства и хождения вокруг да около, подумал Торган. — Один Дорн ведает, как может орден называть честью выпас стаи этих старых павлинов».
— Пункт четвертый.