— Все, кто имеет к этому отношение, должны быть привлечены к ответственности, — твердо сказала губернатор. — Но ошибки других не оправдывают ваших собственных.
Глаза Лидоррана сверкнули. От его следующих слов, казалось, начал крошиться мрамор пола:
— Я здесь не для того, чтобы молить вас о прощении, губернатор! Мы бьемся не на жизнь, а на смерть за этот мир, и если бы вы сумели удержать врага за пределами стен города до нашего прибытия, то его улицы не стали бы полем битвы! Вспомните о своем провале, когда в следующий раз решите учить Адептус Астартес ведению войны!
Все окружающие дрогнули, даже губернатор Каллистус. Лидорран продолжил наступать, чувствуя колебания воздуха, стук сердец и едва уловимую дрожь, говорящие о том, как испугались эти люди.
— Я воспользуюсь этим злодеянием, чтобы еще раз попросить конклав Гайра отложить свои политические игры и разногласия и всем сердцем поддержать мою стратегию. Смиритесь с тем, что до победы мы столкнемся с потерями, жертвами и горем. Не заставляйте меня лишать власти конклав. Или вас.
Он заметил, как напряглись стражники, чуть наклонив к нему мечи. Верховный маршал побледнел как бумага — то ли был на грани апоплексического удара, то ли впал в панику. Лидорран осторожно трогал нити энергии варпа через свой посох, готовясь на тот случай, если кто-то сделает нечто по-настоящему глупое. И все же губернатор сумела сохранить достойное хладнокровие.
«Как будто она обсуждает торговую десятину», — подумал Лидорран, невольно восхищаясь такой выдержкой.
— Но вы же не сделаете этого, не так ли, брат-библиарий? — Ее вопрос звучал как утверждение.
— Нет, миледи. Во всяком случае, не сейчас. Вместо этого я напомню, что это вы позвали на помощь, и, пока мы ссоримся, враг набирает силу.
Лидорран увидел, как на лице верховного маршала мелькнуло торжествующее выражение, и осознал, что допустил ошибку, хоть и не понял, в чем именно она заключается. Маршал не заставил себя ждать.
— Боюсь, врагу будет особенно легко набрать силу в свете этого! — рявкнул Антониус Каллистус, вынимая из поясного кармана узорную палочку вид-проектора. Взмахнув ею, он нажал активационную руну, и в воздухе перед Лидорраном возникло нечеткое черно-белое изображение.
Вздрогнув, библиарий понял, что наблюдает за зернистыми кадрами приближения Хастура и группы Тренна к складу Вансаппенов. Затрещала статика, как будто от перехваченного вокс-сигнала, а затем заговорил голос, который, как знал библиарий, не принадлежал ни одному из космических десантников:
— Уничтожьте здание. Сокрушите предателей в их логове. Император требует полного подчинения.
Запись покрылась помехами. Лидорран увидел, как Хастур разрубает дверь и, пригнувшись, входит внутрь. Через несколько минут раздался чудовищный взрыв, склад начал рушиться. Изображение задрожало и исчезло, на его месте возник мерцающий стилизованный змей.
— Узрите истинную природу ваших освободителей, — послышался глубокий женский голос, наполненный яростью и презрением. — Узрите истинную природу вашего Императора. Только Отец дарует свободу от диктатуры. Только Дети Звезд дают надежду на Вознесение. Присоединяйтесь к нам!
Затем запись начала воспроизводиться снова.
— Хватит! — резко сказал потрясенный и ошеломленный увиденным Лидорран. — Это не голос чемпиона Хастура. Это подделка еретиков.
Верховный маршал поспешно убрал палочку, но не смог скрыть промелькнувшую на лице тень злобного удовлетворения.
— Может, это и подделка, брат-библиарий, но правда в том, что эта запись уже распространяется по Улью, — сказала губернатор. — И это не единственный пример пропаганды культа, которая ведется среди нашего народа. Ваша битва на мосту после прибытия, бомбардировка Августовского зала искусств, гибель тех, кто оказался запертым в турболифте, когда ваши боевые корабли начали стрелять по Тассиусской башне… Список можно продолжать. Наши подданные страдают, и им кажется, что не меньше, чем из-за культа, от которого, как вы утверждаете, их защищают.
— Мы этого не утверждаем, — растерянно сказал Лидорран.