Наполовину разобранное оружие и доспехи лежали на рабочих верстаках. Их детали были разбросаны и поломаны мародерствующими культистами. Хастур подумал о нечистых руках, трогающих обнаженные духи машин уязвимых артефактов ордена, и его ненависть к врагу удвоилась.
Шлемы, болтерные винтовки, силовой топор, плазменный пистолет… Последнее пришлось ему по вкусу. Элрич проверил энергетическую ячейку оружия и прошептал молитву успокоения духа машины. А затем он увидел позолоченный сундук с медным кулаком на крышке, спешно задвинутый под верстак.
Хастур открыл сундук и выдохнул с облегчением, увидев внутри свое снаряжение и, самое главное, нетронутый Плач, готовый к бою. Его счастье омрачил вид разбитой и потрепанной брони, но все же он вынул каждый ее сегмент так быстро и аккуратно, как мог, и разложил их на каменном полу. Хастур видел, что кто-то весьма опытный пытался отремонтировать боевое снаряжение, но, похоже, эти доспехи вряд ли когда-либо будут действовать как прежде. Что ж, по крайней мере, его древний клинок пережил взрыв.
«Намного лучше, чем ничего», — сказал себе Хастур, а затем поднял взгляд на Идораса, который все еще следил за дверью.
— Брат, помоги мне и снаряжайся для битвы. Мы не выиграем этой бой в рясах.
Идорас ответил свирепым взглядом:
— Мы сыны Дорна, брат-чемпион. Мы можем выиграть и голыми.
— Между этой одеждой и наготой разницы нет, — сказал Хастур, пытаясь справиться со своим снаряжением.
Это было чертовски трудно без помощи илотов — ему и Идорасу пришлось помогать друг другу, и у них не было времени на положенные молитвы, но дело должно было быть сделано.
После того как боевой брат поставил на место зажимы нагрудника Хастура, чемпион включил вокс-бусину своего шлема и начал быстро проверять каналы. С некоторым облегчением он увидел, что руны связи горят зеленым.
— Капеллан Сторн, ты меня слышишь? Это чемпион Хастур. Я готов взять командование обороной космопорта.
После паузы он услышал голос Сторна на фоне рева болтеров и чудовищного визга ксеносов:
— Хастур! Кулак Дорна, это добрые вести! Зал конклава почти захвачен. Мы пытаемся спасти тех, кого можем.
— Понял, брат-капеллан. Я не позволю захватить космический порт.
— Охлаждающие башни! Они собираются их уничтожить!
Затем послышались хищные крики, и вокс-связь оборвалась. Хастур стиснул шлем обеими руками. Охлаждающие башни. Если враг взорвет их и сможет перегрузить храм управления, это вызовет катастрофическое плавление генераторумов Врат Меркурио. Хастур снова услышал грохот падающих камней и металла, драконий рев детонирующей взрывчатки и рык языков пламени. Эти обрывки воспоминаний подняли в его груди жгучий стыд, смешанный с холодным гневом.
— Нет, — прошептал он. — На этот раз — нет.
Капеллан Сторн оборвал связь с Хастуром, когда со спирального пандуса зала конклава прямо на него прыгнул четырехрукий ксенос. Генокрады. С этими злобными, покрытыми хитином машинами для убийства Сторн сталкивался и раньше, и среди тех, кто пятнал Империум, он мог по пальцам пересчитать более низменных и мерзких еретических существ.
«И эти идиоты поклоняются им как богам? — отстраненно подумал капеллан. — Воистину, их уже не спасти».
Ксенос прыгнул с головокружительной скоростью, и даже сверхчеловеческая реакция космодесантника с трудом могла поспеть за едва заметными глазу движениями его мощных конечностей. Сторну удалось выставить вперед крозиус, и наполненный энергией набалдашник со звонким хрустом вошел в ребристый биопанцирь пришельца. Полился ихор, но удлиненная голова генокрада по-прежнему тянулась к космодесантнику. Длинные клыки почти соприкоснулись с лицевой панелью шлема. На мгновение взгляд Сторна встретился с нечестивыми желтыми глазами. Воин увидел звериную ярость и злобный интеллект, потрясшие его до глубины души. Когти, похожие на лезвия, летали по воздуху быстрее мысли, оставляя на броне искрящиеся полосы. Сторн выстрелил из болт-пистолета, и снаряд пробил грудь ксеноса, взорвавшись в самом центре его тела. Генокрада раскидало на куски, Сторна залило вязкой кровью. Конечности твари все еще дергались и слабо пытались нанести удар, даже когда тело падало на пол.
Сторн осмотрелся. Нижний зал конклава был разрушен. Черепа и реликвии древних рудокопов были разбросаны среди мерцающих, как звезды, осколков бронестекла. Прекрасные деревянные панели стен были забрызганы внутренностями, а пол покрывали лужи крови и тела разорванных на части гайрских солдат и культистов в рабочих комбинезонах. Некоторые из последних были еще живы, когда Сторн и четверо боевых братьев из группы Фуриана ворвались в помещение. Теперь в живых не осталось никого.