Еще один выстрел пробил нагрудник. Чемпион выругался, осознав, что Шенн просто отвлекает его от святилища. Прием оказался действенным — драться с трехруким стрелком было все равно что ловить ветер. Пули постоянно били по доспехам чемпиона, а герой культа уклонялся от ударов и перекатывался по земле, оказываясь среди завихрений пара то тут, то там. Хастур все же сумел вонзить кончик лезвия в ребра Шенна, и из раны тут же брызнул ихор. В ответ он получил лишь еще одну очередь, ударившую в шлем, как в колокол, и новую рану на шее.
«Фехтованием здесь не победить», — понял Хастур. Отдохнувший и здоровый, он мог бы и дальше участвовать в этой странной дуэли, а затем с честью прикончить врага во имя Императора. Но он был ранен, возможно, умирал — и абсолютно точно зря терял время.
Открывшись для удара на несколько секунд, Хастур ударил мечом по тянущимся наверху трубам. Узкий проход залили новые струи пара. По броне снова застучали пули, в ушах зазвенели сигналы, предупреждающие о перегреве, но затем обожженный Шенн начал отступать к святилищу, прикрыв лицо плащом. Хастур поднял плазменный пистолет, умоляя его выстрелить с максимально возможной свирепостью, а затем нажал на спусковой крючок. Вперед понесся мощный плазменный разряд. Оружие мгновенно нагрелось, раскалив даже латную перчатку.
Выругавшись, Хастур выпустил пистолет из обожженной ладони, но тут же увидел, что выстрел сделал свое дело. Плазменная волна прошла мимо Шенна, попав в борт охлаждающей башни. Раздался взрыв, расплавленный металл и жидкий хладагент полились во все стороны. И так уже ослепленный паром и снова обожженный трехрукий боевик закричал от боли. Хастур подбежал к нему и нанес грубый, но эффективный удар. Плач вонзился в спину Шенна и, испачканный лиловой кровью, вышел из груди. Хастур выдернул клинок, и противник упал на четвереньки прямо в лужу собственного ихора.
Затем Элрич Хастур, хромая, вошел в святилище. В ушах звенело, на губах было солоно от собственной крови, а тело превратилось в одну сплошную рану. Он мельком разглядел смутные фигуры, склонившиеся над целым набором детонаторов. Клинок чемпиона сверкнул, и ксено-культисты упали замертво, забрызгав бомбу, которую они собирали, собственной кровью. Один аколит успел развернуться и поднять пистолет, но Хастур почти презрительным жестом выбил из его руки оружие, а затем срубил существу голову. Последний культист рухнул, извергая темную жидкость из обрубка шеи. Хастур опустился на пол вслед за ним. Он упал на колени рядом с бомбой культистов, затем завалился на бок, выронив Плач из ослабевшей руки.
— Дорн, прости мои ошибки и прими это искупление, — бормотал он снова и снова, чувствуя, как покидает его жизнь вместе с вытекающей на каменный пол кровью, и вспоминая, как обрушился склад Вансаппенов и как разорвало его братьев взрывом.
А затем тьма, наконец, принесла ему покой.
Примас Лор стоял посреди трупов угнетателей и смотрел, как его братья и сестры готовят к активации бомбы биоочистки. Они не знали надлежащих ритуалов освящения, но мольбы ложному богу шестеренок и рычагов вряд ли имели значение. Отец объяснил Лору и его выводку, как можно разбудить дух бомбы без технической абракадабры, на святости которой так настаивали Адептус Механикус.
«Просто еще один механизм для убийства людей», — с горечью подумал он. Как печально, что потребовались столь самоотверженные поступки, чтобы разбить оковы масс. Тем не менее ему выпала честь быть орудием Отца, и он снова увидит погибших, когда завершится Вознесение.
Святилище было огромным, с десятками подстанций и ритуальных комнат. Однако сестра Мехлен работала здесь дезинфектором и знала путь к святыне основной вентиляции. Она умерла от рук врага, как и все, кроме последней горстки Благословленных, но в результате их жертв были уничтожены ненавистные угнетатели, убиты гайрские гвардейцы и открыт путь к алтарю.
Несколько оставшихся в живых гайрцев, которых оттеснили во внешний служебный коридор, изо всех сил пытались ворваться внутрь и остановить их. Лор знал, что они потерпят неудачу. В этот торжественный час им не пройти мимо последних Благословленных. Кроме того, они опоздали бы, даже если бы смогли пробиться внутрь. Один из братьев повернулся к примасу и указал на тяжелый металлический корпус, который выводок подключил к первичной вентиляции. Лор слышал, как свистит в массивных трубах воздух, — мощные турбины вытягивали его с башен шпиля и направляли в остальные районы улья с невероятной силой и скоростью.