Увы, спустя пару столетий после изгнания евреев из Европы, в Польше стало назревать нечто подобное. И снова нелепые слухи стали тому причиной: якобы евреи причащаются кровью невинных христианских младенцев.
Но все же в Польше ситуация с евреями несколько отличалась от европейской. Во-первых, короли и государственные мужи защищали евреев: кто же захочет убивать курицу, несущую золотые яйца! Во-вторых, здесь евреи нашли ту самую посредническую нишу ‒ западные единоверцы даже не пытались ее занять. И самое главное! В начале XVI века польские, литовские и русские евреи объединились и создали диаспору ашкенази. Расселившись в приграничных областях Западной Руси, Польши и Литвы, они образовали своеобразную страну: страну без государства! Такое обустройство существует, к примеру, у турецких курдов, у испанских басков или у молдавских цыган: своего государства у них нет, но есть территория обитания. А что такое народ без государства? Это зависимый народ! Захотят новые правители лишить определенных профессий ‒ лишат! Захотят ограничить свободу передвижения ‒ ограничат! Захотят изгнать со своей территории ‒ изгонят! Что и стало происходить после объединения литовского королевства и польского княжества в единое государство под названием «Речь Посполитая».
Но самый тяжелый период для ашкенази наступил в середине XVII века во времена казацкого мятежа Богдана Хмельницкого. «Освободительная война украинского народа» ‒ в советских учебниках; «Казачий бунт» ‒ в истории Польши; «Восстание малороссов» ‒ в старинных летописях Российской империи… Все это трактовки одного исторического явления! Католики и православные, поляки и русские, шляхта и плебеи, казачество и мещанство… Все противоречия между ними вмиг взорвались, как только сборище запорожских казаков, православных фундаменталистов, крымских татар и прочих, недовольных иноземной властью, во главе с Хмельницким захватили большую часть Украины и вплотную придвинулись к границам Польши.
А что же евреи? Они-то вообще не имели никакого отношения к казацкому бунту! Неинтересны им были проблемы казаков, которые требовали какого-то зачисления их в какой-то там реестр. Пусть бы и включили этих казаков в этот реестр! Да, и государственные мужи вряд бы спрашивали у евреев мнения на этот счет. А уж такие политические темы, как войдет Западная Русь в состав Речи Посполитой или станет частью Московии, окажется под татарским игом или превратится в самостийную Украину, им вообще были безразличны.
В чем можно обвинить евреев, так это в непонимании логики других людей. Веками они были ростовщиками, торговцами и арендаторами, но так и не сумели разглядеть, как их воспринимают представители других национальностей ‒ потому были чрезвычайно изумлены, когда казаки стали устраивать погромы и убивать. А те уничтожали евреев более цинично и жестоко, чем ненавистную шляхту: та все же была более понятной. Да, поляки, русские, украинцы принадлежали к разным национальностям и к разным ответвлениям христианства! Но они все-таки относились к одной цивилизации. Евреи же с их менталитетом и религией, словно пришельцы с другой планеты, были непостижимы и неприятны. К тому же, поляки могли и отомстить: на убийства своих раненых в казачьем плену, на издевательства над женщинами и детьми поляки свирепо отвечали. Казаки это прекрасно понимали! Поэтому свою злобу вымещали на беззащитных евреях: вырезали, продавали в рабство, сжигали, истязали, не щадили даже грудных детей. Но в то же время стремились взять в жены евреек. Их насильно крестили и тут же венчались с ними в церкви. Почему? Не означает ли это, что евреи для казаков выглядели более высшей социальной кастой? Поэтому иметь в женах еврейку было, наверное, так же престижно, как малограмотному трактористу жениться на «училке» в советское время?
И это не просто фигура речи! На себе испытала такую предполагаемую перспективу, когда после получения диплома учительствовала в сельской школе. Появились однажды в соседнем доме новые жильцы: переехало из украинских степей в степи казахские большое шумное семейство. Уж не помню, сколько там было детей! Старшая дочь ‒ виртуозная матерщинница и гулена ‒ работала дояркой на ферме и обожала скабрезные анекдоты. Впрочем, мы с ней по-соседски нормально общались. Очень быстро закрутила она роман с заезжим молодцем и, вскорости после отбытия оного в иные края, разрешилась детенышем. Кстати, хорошенький получился малыш… Любую тему нашего разговора она переводила на брата, который вот-вот должен был демобилизоваться. Да и какой он умный, да и какой красавец!.. И что, кто и достоин такого совершенства, так только «училка». Я не придавала значения этим дифирамбам: был у меня тогда постоянный провожающий, да, и просто друзей ‒ хороших парней ‒ хватало.