– Ты чего не отвечаешь на звонок?
– Не хочется никого слышать. А если дело есть, ты меня и так найдешь. Как у тебя дела?
– Ни шатко ни валко. Но есть дело на миллион, с которым справишься только ты. Если все сложится, получишь полковника, и все забудут о Пабло.
– Что нужно сделать? – спросил Дайгер.
– Отправиться на вражескую территорию под прикрытием, совершить налет на объект и похитить человека. Подробности будут на месте, то есть на вражеской территории. И еще деталь: команда должна быть новой, не дискредитировавшей себя. Все очень серьезно и одновременно – просто. На месте находится наш человек, он держит нас в курсе дела. О подробностях вы узнаете только в промежуточном пункте назначения.
– Когда стартуем и куда?
– Ночью.
– Ночью?! – поразился Курт. – Но так быстро не готовят подобные операции!
– Все это готовилось заранее, конечно, а вот твое участие решилось в последний момент. У тебя есть всего пара часов. Информацию получишь позже, во избежание утечки. Извини, это не мое решение. Ты не представляешь, насколько все серьезно. Если выгорит, брат… У нас с тобой начнется новая жизнь!
– Я совсем не уверен, что хочу новой жизни, – пробормотал Курт.
Айзек не слушал его:
– Еще немного о команде. Количество – двенадцать человек. Эти люди должны выглядеть безобидно и не вызывать подозрений. Отправляться будете по подложным документам группами по четыре человека отдельно друг от друга. Командиры, опять-таки отдельно друг от друга, получат сведения о промежуточном пункте.
В условленном месте вас будут ждать союзники с техникой, другие союзники проведут атаку на секретную лабораторию Синдиката, чтоб отвлечь туда вражеские силы, и основная операция покажется им комариным укусом. Они понятия не имеют о важности человека, которого предстоит похитить. Я тоже пока не знаю, кто это.
– Что от меня требуется сейчас?
– Подготовить команду и завтра утром прислать мне их фото, сканы сетчатки и отпечатки пальцев – для поддельных документов. Потом – отдыхать, но быть начеку и ждать приказа. Не подведи, Курт. Я доверяю только тебе.
Дайгер кивнул:
– Я могу быть свободным?
Айзек улыбнулся от уха до уха:
– Вольно, подполковник! Конец связи.
Экран зарябил «снегом», а Дайгер пару минут смотрел перед собой, не мигая. Потом тряхнул головой и выключил монитор. Задумался. Слишком мало информации для анализа. Скорее всего, придется работать экспромтом. Но учитывая уровень секретности, и при этом спешности, операция так важна, что любой вариант его экспромта будет лишь частью плана, в который его не посвятят.
Желание заниматься Ронни, то есть Тианой, пропало. Большая тайна заслонила меньшую. Но у него было еще немного времени, и не привыкший бросать начатое Курт Дайгер отправился в зал, где в кресле томилась странная девушка Тиана, которая стреляла без промаха и видела в темноте.
Ненавижу людей в белых халатах. В синих и зеленых – тоже. За почти три года в заточении меня от них тошнит. Только вижу коновала, сразу убивать хочется. Даже не верится, что они могут быть…
Вспомнился док, который вывел из исследовательского центра, когда началась атака Легиона. Я тряхнула головой.
И вот я опять в кресле, и на моих руках фиксаторы. Спасибо, что скальпелей нет. Смотрю на этого Базиля, и внутренности скручиваются в куриный пупок. Ничего с собой поделать не могу. Трупов, насекомых, даже смерти не боюсь, а их, в масках и халатах, – до обморока. Скорее бы все закончилось.
Базиль поднес к моему плечу шприц, похожий на пистолет. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось часто, будто сбежать хотело. Скорее бы уже все кончилось!
Но нет, моим мечтам осуществиться не суждено: подполковника кто-то вызвал, и экзекуцию отложили на потом. Теперь совсем жутко. Полковник, он человек чести, сразу видно, а от этой толстой крысы не знаешь, чего ожидать. Скорее бы Дайгер возвращался.
Однако Базиль не стал меня мучить и расстегнул фиксаторы. Я же осталась сидеть, как сидела, только в подлокотники вцепилась.
Базиль перестал обращать на меня внимание, и это было странно. Мне теперь многое кажется странным – одичала я. Беспокоило тоже многое.
Первое, не всплывет ли при допросе что-нибудь жуткое, я ведь сама в себе не уверена после того, что они со мной делали.