— Доски, конечно, дрянь, — задумчиво произнес Никита, растирая в пальцах трухлявую древесину, — но веревка должна выдержать. Попытаемся?
— А нам деваться некуда! — вздохнул Морозко. — Алатан, ты как думаешь?
Волхв теребил кончик седой броды.
— Пойдем по-очереди! — решил старик. — Я — первый! Просто я легче любого из вас, — пояснил он, — если мостик выдержит, то пойдете кто-нибудь из вас. Если нет, то не поминайте лихом старого Алатана!
— Все будет нормально! — не унывал Кожемяка. — С Нагльфара удалось живыми уйти, а уж здесь… Если хотите — я первым пойду, — предложил он.
— Нет! — отрезал старик. — Первым пойду я! Я уже свое пожил… Дай боги и вам столько же прожить. Вы уж мне один раз жизнь спасли, дайте же и старику что-нибудь для вас сделать!
Алатан ухватился руками за видавшую виды веревку, затем осторожно наступил на ветхие доски.
— На настил не наступай! — посоветовал Кожемяка. — По веревке иди! Вот с правой стороны, она получше сохранилась!
Алатан внял совету парня — пошел боком, стараясь наступать только на нижнюю веревку. Так приставляя одну ногу к другой, ему удалось пройти почти половины пути. Когда до края расщелины оставалось всего ничего, из-за черных облаков спикировала какая-то размазанная тень. Она промелькнула так быстро, что парни, все внимание которых было приковано к Алатану, заметили её лишь в последний момент. Громадная птица, внешне похожая на стервятника, вонзила острые крючковатые когти в беззащитное тело волхва. Старик не успел даже вскрикнуть — он умер быстро: чудовищные когти пронзили его сухощавое тело насквозь. Птица довольно закричала и вновь взмыла к черным небесам, унося в лапах добычу. Ошеломленные парни растерянно смотрели ей вслед. В их глазах стояли слезы, но они ничем не могли помочь старику.
— Он уже в ирие! — убежденно сказал Морозко. — Здесь осталось лишь его бренное тело. Я уверен!
Кожемяка скрипел зубами, сжимая в ладони бесполезный сейчас меч.
— Никита! — позвал его Морозко. — Дальше пойдем? По мосту?
— Пойдем! — глухо ответил Кожемяка. — И пусть она попробует еще раз! Пусть! Я так просто не дамся!
Вдруг черные небеса расступились и вновь исторгли крылатую тварь. На этот раз птица была похожа на раздувшегося до небывалых размеров черного ворона.
— Ах ты, тварь! — выругался Кожемяка, размахивая в ярости мечом. — Кормушку здесь устроила! Ну, давай, подлетай поближе! Отведай сладкого мясца!
Птица снижалась медленно по спирали, словно и не собиралась нападать. Слегка взмахивая крыльями, она плавно парила над головами парней. Она как будто рассматривала их. Первым не выдержал Никита.
— Присматривается, — прошипел он, злобно сверкая глазами, — как бы нас поудобнее прихватить! Ну, давай, давай!!
Птица будто услышала призыв Кожемяки — сложила крылья и камнем полетела вниз. У самой земли она вновь раскрыла крылья и, пробежав по инерции несколько шагов, остановилась на краю пропасти.
— Ща я ее! — рванулся Никита.
Морозко схватил друга за рубаху:
— Подожди! Она вроде как не собирается нападать!
Птица спокойно сидела на краю пропасти. Наклонив голову, она внимательно разглядывала друзей выпуклым антрацитовым глазом. Парни, готовые к любой неожиданности, стояли не шевелясь. Ворон каркнул нечто невнятное, затем начал стремительно меняться, одновременно уменьшаясь в размерах. Миг — и перед парнями оказалась юная черноволосая девушка, одетая в короткую юбку. Грубые кожаные сандалии на толстой подошве ни сколько не портили ее стройные ножки, а легкая накидка из вороньих перьев, наброшенная поверх плеч незнакомки едва скрывала пару крепких маленьких грудей с острыми темными сосками. Незнакомка игриво подмигнула парням и облизнула маленьким язычком коралловые губы. Парням пришлось туго: дыхание сбилось, кровь гулко застучала в висках, затем стремительно рванулась в низ живота. Первым пришел в себя Морозко. Он толкнул локтем тяжело дышащего и пускающего слюни Кожемяку. Никита очнулся от оцепенения, покрепче стиснул в потных ладонях рукоять меча. Но его взгляд помимо воли останавливался на крепких грудкях незнакомки.
— Кто ты, прекрасная дева? — севшим вдруг голосом спросил её Морозко. — И что делаешь в этом мрачном месте?
Незнакомка весело рассмеялась:
— Теперь я точно знаю — вы не здешние! Местные красавцы сначала бьют в морду, а затем разбираются — прекрасная дева перед ними или нет!
— Увы, — развел руками Морозко, — мы не знаем местных обычаев!