— Тебе откуда это знать? — насупился воевода.
— Хан послал нового лазутчика!
— Что? — Волчий Хвост подскочил с лавки. — Ты откуда об этом узнал?
— Он нашел меня…
— И ты…
— Он сидит связанный в погребе, у тебя в тереме! — первый раз за весь разговор улыбнулся Чупрак.
— Фу! — с облегчением вздохнул воевода.
— Только он рассказал мне, что если от него тоже не будет вестей — хан все — равно двинет на Киев!
— Когда? — деловито спросил Волчий Хвост.
— Через пять дней!
— Мы подготовимся! А он пусть понервничает! Пусть думает, что богатыри живы — здоровы! А мы уж постараемся их не разочаровать! Осада — дело тонкое! Не для печенежских мозгов!
Толман нервно обкусывал грязные ногти. Лазутчик, засланный несколько дней назад в Киев, так и не вернулся. Ждать больше было нельзя! Хан вызвал верного Карачуна:
— Командуй сбор! Мы выходим!
Глава 19
Покинув судно, Мор постарался как можно скорее исчезнуть. Он не хотел, чтобы кто-нибудь раньше времени узнал его настоящую сущность. Изображать смертного в пекле — трудная задача для бывшего пекельного князя. Тут оплошать — раз плюнуть! Если бы не царившая на судне неразбериха, его сразу уличили бы в том, что ядовитые пары, скосившие добрую часть команды, на него совершенно не действуют. Но на все странности рано или поздно кто-нибудь обратил бы внимание и тогда… Да мало ли как могло все повернуться. То, что судно попало в Пекло, на самом деле было на руку старому демону: носитель вожделенного меча здесь обязательно погибнет и оружие вновь вернется к своему исконному владельцу. Нужно только дождаться удобного момента… Но для этого ему самому нужно остаться невредимым. Нет, Мор не страшился ужасов преисподней, а вот гнева истинного хозяина пекла — Ящера он опасался. Демон подозревал, что драккар погибшего варяга не изменил бы курс, не будь его, Мора, на борту многострадального судна. Каким образом Ящер узнал о его воскрешении, оставалось загадкой. Но то, что именно его ожидал увидеть владыка Пекла, Мор не сомневался. Прикрывшись зловонным туманом болота, серый балахон растворился в окружающих сумерках преисподней. Не теряя времени, Мор поспешил к невысокой скальной гряде, видневшейся неподалеку, но скрытой от людских глаз густым Стигийским туманом. Где-то здесь была потайная дверь в Кощное царство — вотчину Ящера. Вот и приметный выступ — Мор узнал его сразу, хоть и не был здесь бездну лет. Но к изумлению старого пройдохи дверь в душное царство Ящера так и не открылась. Он бился над ней и так и этак: шептал заклинания, давил на выступ, прикладывал к нему руку — прохода не было. То ли Ящер перенес вход, то ли сменил опирающее заклинание, то ли просто решил унизить бывшего преданного слугу.
— И где же теперь искать дорогу? — задумался Мор. — Неужели Ящер перекрыл все старые дороги и лазейки в пекло? Быть того не может! — решил он. — Нужно срочно найти проводника!
Мору повезло — проводник нашелся почти сразу, им оказался молодой болотный бесенок, покрытый редкой зеленоватой шерстью. Шерсть на нем свалялась и висела неопрятными космами. По всей видимости, бесенок обитал в Стигийском болоте, значит, должен знать его окрестности как свои перепончатые лапы. Незаметно приблизившись к болоной нежити со спины, Мор схватил бесенка за скользкое, покрытое слизью плечо.
— Ой! — взвизгнул бесенок и дернулся, стараясь вывернуться из цепкой хватки.
Мор брезгливо сморщился, брызги вонючей болотной слизи попали ему в лицо, и схватил бесенка за длинный облезший хвост.
— Ойёёёй! Больно! — завопил бесенок во все горло и обернулся.
Мор неторопливо наматывал его хвост себе на кулак.
— Дяденька, — взмолился бесенок, хватаясь за хвост лапами, — отпусти! Чего я тебе плохого сделал?
— Ничего, — ехидно прищурился Мор, — но чтобы у тебя не было соблазна, я подержу немножко тебя за хвост! Тебя как зовут?
— Кро-о-о-к, — жалобно проблеял бесенок.
— Так вот, Крок, — сквозь зубы предупредил Мор, — вздумаешь меня обмануть или подшутить — останешься без хвоста! Понял?
— Понял! — живо отозвался бесенок, видимо сообразив, что сопротивляться бесполезно.
— Ты давно живешь в этом болоте?
— Сколько себя помню, — пискнул бесенок. — А вообще-то я нигде больше и не был! — на всякий случай признался он.