— Ты, Никита, для них на один зубок! — ехидно прищурился Морозко.
— Ну а ты на другой! — вернул Кожемяка той же монетой.
— Слушай, Гермона, а она у тебя человечину ест? — не унимался Кожемяка.
— Ест, — со вздохом ответила девушка. — Но я что-нибудь придумаю. А вы ешьте, ешьте!
— Да чего-то кусок в горло не лезет! — честно признался Никита. — Как подумаю, что твоя мамаша с братьями заявится, так и все опускается!
— Да, с этим надо что-то делать! — согласился Морозко. — Если ничего не придумаем, то нам лучше будет уйти!
— А я, кажется, придумала! Слушайте, что нужно сделать…
Когда парни заглушили приступы голода, они стали с интересом разглядывать окружающую их обстановку.
— Как же ты, бедная, тут живешь? — Кожемяка с недоумением развел руками. — У нас самый распоследний селянин живет богаче!
Обстановка в пещере Ангброды была убогой: в центре, прямо на каменном полу был сложен огромный очаг, дым от которого закоптил все стены. При малейшем дуновении ветерка откуда-то сверху сыпалась сажа. Из мебели только грубый стол из неошкуренных бревен и стулья. Спала Агброда с сыновьями прямо на полу пещеры, используя вместо подстилки жижкий кустарник, выдранный с корнем.
— Да и неловко здесь, — продолжил Никита, — все такое большое!
— А меня есть здесь уютное гнездышко! — похвасталась Гермиона. — Пойдемте, покажу!
Она повела парней в дальний угол пещеры. В полутемной глубине скрывалась еще одна маленькая пещерка, занавешенная шкурой.
— Вот здесь я и живу, — с гордостью сказала девушка. — Мать меня здесь не раздавит, да и братья не пролезут.
— А тут хорошо, даже зеркало есть! — улыбнулся Кожемяка, оглядывая небольшую природную комнатку. Сквозь неровный пролом в стене в пещерку попадало немного света, так что её обстановку парни смогли разглядеть без труда: аккуратный столик, пара табуреток, даже занавески на кривобоком окошке, вот только вместо кровати большая охапка душистой соломы.
— Откуда это? — спросил Никита, указывая на небогатую мебель.
— Это я сама сделала! А это окно братья пробили по моей просьбе: иногда в пещере так воняет, — она скривила свой вздернутый носик. — А так свежий воздух и ветерок. Располагайтесь, — пригласила она парней, указав на охапку сухой травы, заменяющей кровать, — вам нужно отдохнуть!
— Эт точно! — согласился Кожемяка, падая на душистую подстилку. — Постой, а ты как же?
— А я привычная! — задорно ответила Гермиона. — Отдыхайте, а то скоро мать с братьями явится!
Морозко примостился рядом с другом. Парни заснули мгновенно.
Проснулся Морозко оттого, что земля ощутимо подрагивала.
— Землетрясение! — мелькнула спросонья шальная мысль.
Он толкнул локтем Кожемяку и вскочил на ноги.
— А? Что? — переполошился Никита.
— Тихо! — шикнул Морозко, зажимая рот Кожемяки. — Мать Гермионы вернулаксь!
Никита мгновенно затих и Морозко отпустил его.
— Чуть не задушил, паразит! — обвиняюще прошептал Никита.
— Т-с-с! — поднес палец ко рту Морозко. — Не дай бог, нас услышат раньше времени!
Он слегка отодвинул закрывающую вход шкуру — пещера Ангброды была как на ладони. Дрожь земли нарастала — к пещере приближался кто-то очень большой.
— Ого! Топочут громче, чем слоны! — возбужденно прошептал Кожемяка.
Увидев непонимающий взгляд друга, он пояснил:
— Это звери такие, я их в Царьграде видел. Огромные, лысые, вместо ног бревна…
— Тихо! — вновь оборвал его Морозко — в пещеру ввалилась великанша.
Ангброда понял Морозко. То, что вошедший — женщина было видно по отвисшим гигантским грудям с большими темно-коричневыми сосками. На массивных бедрах великанш болталась лишь потрепанная шкура — вот вся нехитрая одежка. На плече Ангброда играючи несла тушу огромного медведя. Сбросив добычу у очага, великанша рухнула на свою подстилку. Земля содрогнулась.
— Ох, и устала же я сегодня! — невнятно проревела Ангроба — торчавшие изо рта массивные желтые клыки мешали нормальной членораздельной речи.
Великанша почесала рукой грубые пятки.
— Все ноги сбила пока нашла приличную жратву! — сказала она суетившейся вокруг нее дочери. — Зверья становится все меньше и меньше! Этого медведя я придавила возле самого Медного Леса!
— Но он же заповедный! — испуганно ахнула Гермиона.
— Я сказала: возле! — проревела Ангроба. — Но если так будет продолжаться и дальше…