— Говори! — хрипло прокаркал Карачун.
— Большое войско вам и не нужно — у вас и своего в избытке! Самое главное — распылить силы Киева, разжать их богатырский кулак…
После того, как печенег покинул башню, архимаг довольно расслабился: все идет по заранее намеченному плану. Печенег так и не догадался, что император отказал ему только благодаря стараниям мага. Киев следовало раздавить, однако действовать тут следовало не силой, а хитростью. Держава, созданная стараниями легендарного Вещего Олега, оказалась на редкость живучей. Несмотря на обширную территорию, где легко мог разместиться не один десяток западных королевств, на дикое, разноплеменное население, держава не развалилась, а наоборот, сплотилась, постепенно набирая силу. Такое положение вещей не устраивало тайных властителей. Русь следовало уничтожить, разорвать могучую державу на кучку племенных вотчин, которыми так легко манипулировать.
Глава 1
Мириады неистовых снежинок неслись на крыльях холодного северного ветра. Снег острыми колючками впивался в лица путников, устало бредущих по заснеженному лесу. Вгрызался странникам в глаза, стараясь ослепить. Забивал рот и нос, пытаясь лишить их даже глотка воздуха. Путники едва волочили ноги, спотыкались на каждом шагу, а местами проваливались в сугробы по грудь. Порывы ветра пригибали их к земле, сшибали с ног, заставляя двигаться ползком. Наконец, самый младший, совсем еще ребенок, уселся в снег, повернулся спиной к пронизывающему ветру и плаксиво запричитал:
— Я больше не могу идти! Я устал! У меня руки замерзли! Ноги отнялись!
Малец шмыгал носом, стараясь разжалобить попутчиков. Выдернув из носа льдинку, к которой примерзло несколько темных волосков, он замолк на мгновение, затем незаметно сунул её в рот и вновь заплакал:
— Кушать очень хочется! Мы уже два дня ничего не ели!
— Да, осерчала совсем старуха, — откликнулся второй путник, парень постарше. Он тоже радовался неожиданной передышке. — Силивёрст, скажи, куда мы бредём в такой снегопад? С дороги-то давно сбились, — обратился он к третьему страннику, старику с длинной седой бородой.
— Давайте посидим под этой ёлкой, пока не кончится снег! — опять захныкал тот, что помладше.
Слезинка, выкатившаяся у него из глаза, тут же превратилась в сверкающий кристаллик льда. Старик замедлил шаг. Его морщинистое лицо, выдубленное суровыми ветрами, оставалось непроницаемым. Длинная борода, превратившись во множество маленьких сосулек, при порывах ветра звенела подобно бубенцам лошадиной упряжки. Старик посмотрел на хныкающего мальца, затем сурово сказал, словно отрубил:
— Сиди! Без тебя быстрей до жилья дойдем!
Отвернувшись, он зашагал дальше, как ни в чём не бывало.
— А я чо, я ничо! — испугался малец.
Он резво выбрался из сугроба и побежал догонять старика. Парень постарше на ходу теребил руками заиндевевшие лицо и уши.
— Ну, Мраз, Ящер его загрызи — заморозил совсем! Это Чернобогово отродье нас совсем изведёт…
Старик резко остановился. Малец, бежавший за ним следом, с размаха ткнулся в широкую спину Силиверста. Старик вновь развернулся, рыкнул, обрывая парня на полуслове:
— Замолкни! Сейчас Хлад в лесу хозяин, а он не переносит, когда его Мразом обзывают! Коли жить охота — помалкивай!
Лешку и Глеба старик подобрал на пепелище небольшого дулебского села. Из всех жителей только они, два брата, и уцелели. Никого не пощадил проклятый ворог. Пацанам повезло: мать в тот день отправила их в лес за хворостом. Вернувшись, ребята не нашли ни родного села, ни родичей. Даже собак, и тех перебили. Только обгорелые остовы хат, да закопченные печные трубы, словно гнилые зубы Мары, скалились в гнетущей тишине. Так и нашел их старый волхв: растерянных, грязных, замёрзших и голодных. С трудом Силиверсту удалось сложить из обгорелых бревен большую краду и перетащить на нее обезображенные останки поселян. Негоже лишать погибших погребального очищающего пламени, да и оставлять мертвые тела на поживу диким зверям тоже не по-людски. Покидая разоренное селище, старик прихватил сирот с собой: авось где-нибудь удастся пристроить этих горемык — мир не без добрых людей.
— Мальцы желторотые, — раздраженно думал Силиверст, — жизни еще не нюхали! Не понимают — Хлад своё дело знает: оставит их навсегда в лесу, зимним бесам на потеху. Поэтому нельзя останавливаться, нужно идти, идти, идти…
Вдруг резкий порыв ветра свалил путников с ног, разбросав их словно щепки в разные стороны. Наступившая следом зловещая тишина нарушалась только треском промерзших деревьев. Ветер стих, перестал бросать снежную порошу в лицо. Старик поднялся, выплюнул изо рта комок снега и огляделся.