— Д-д-д-детей-й-й-й-й-й?!! - яростно прошипела Амалиниииэ.
Имолаиуинилинэ выронила бутылку, Алиовониииэ посмотрела с ужасом.
— О, дорогая! - расплылся в улыбке Минт и помахал рукой. - Давай к нам!
— Т-т-т-ты ч-ч-что т-т-творишь?!! - Амалиниииэ аж заикаться начала от ярости и гнева внутри. - Т-т-ты же к-л-ляс-с-с-с-с-с-я! Б-б-б-боги б-б-б-б-лагословили наш союз и уже по-по-по-подарили нам ребенка!
Минт, как обычно, ничего не понял и не уловил, даже не попробовал выйти из задницы лучшей подруги королевы. Та оказалась умнее, и сама вырвалась, пока Минт махал рукой. Минт еще даже попробовал удержать ее, но промахнулся, едва не упал.
— Вот именно, поэтому и я верен тебе, дорогая! - воскликнул Минт. – До свадьбы – ни-ни! Детей - только с тобой, всех остальных - в задницу!
— В ЗАДНИЦУ?!! - от голоса Амалиниииэ задрожали стены вокруг, так как она вложила в крик ману и "Ярость Королевы".
Заикание прошло, а от ее крика все вокруг, включая Минта, стремительно трезвели. Слух Миониалиоуэля уловил топот ног, хлопки дверей, стоны боли, возгласы, полные страха.
— Мне говорили, но я не верила! Не верила и не хотела верить! Я не спала ночами, трудилась до кругов перед глазами, чтобы вытащить королевство, а ты пил, пел, развлекался и имел моих лучших подруг?!
— Сейчас, сейчас, дорогая, я спою еще, - Минт состроил жалобные глазки, ухватил свою верную лютню, подарок Светлейшей.
Миониалиоуэль напрягся, но ничего сказать не успел
— Даже не думай! - раненым древоном взревела королева. - Только коснись струн, и я эту лютню тебе в задницу запихаю, Филорой клянусь!!
Минт очень дорожил лютней и моментально все понял, попятился, пытаясь ускользнуть бочком. Лютню не бросил и прижимал к себе, попутно прикрывая ей пах, так как одежды на нем не было.
— Ты, ты нарушил нашу клятву!! - мысли королевы Амалиниииэ переключились. - О, бог любви Адрофит, услышь меня!! Покарай этого отступника, растоптавшего все святое, что только было в это мире, убившего во мне веру в любовь! Покарай и клянусь, тебя будут почитать в Алавии наравне с Филорой!!
В небесах громыхнуло и Минта словно ударило огромной невидимой молнией. Бард-король затрясся и задергался, затем взвизгнул и рванул прочь, но лютню так и не выпустил из рук. Миониалиоуэль только покачал мысленно головой, интуиция и опыт его не подвели и не дали подставиться под божественное проклятие.
— Ты убила нашу любовь, дорогая, да и плевать! Уеду прочь, туда, где меня любят и верят! - донесся крик Минта и треск обрываемой занавеси. - В Стордор, к Ираниэль! К деду!
— Вот и вали к своему деду! - заорала Амалиниииэ яростно.
Силы покинули ее, словно она потратила их на божественное проклятие, ноги подогнулись и Миониалиоуэль подхватил это божественное тело, не дал упасть. Хотел положить на кровать, но Амалиниииэ застонала:
— Нет, только не на это полностью осквернённое ложе! Подумать только, а я рвалась домой быстрее, чтобы увидеть… обнять…
Тело ее начало трястись, словно в припадке.
— Вот и свалю! - новый крик Минта. - Еще пожалеешь, но я не вернусь!
— Да чтоб ты сдох там!! - в сердцах закричала Амалиниииэ.
Этот выкрик отнял последние силы и Амалиниииэ обмякла на руках Миониалиоуэля. Подумав секунду, он понес ее легко, собираясь показать целителям и проверить Статус. Дверь была распахнута, конечно, Хранители пытались выполнить приказ, но высокоуровневая аристократическая молодежь снесла их вместе с дверью. Где-то вдали мелькнули голые ноги удиравшего Минта, за плечами которого реяла занавеска, словно королевская мантия.
По дороге к целителям королева очнулась, разрыдалась, сотрясаясь всем телом. Старый герой придерживал ее и замедлил шаг, чтобы королева не вырвалась. Рыдания быстро стихли и теперь Амалиниииэ еле слышно всхлипывала, прижималась к его груди и Миониалиоуэль мог бы шагать так вечно.
— Как тепло и спокойно, - вдруг пробормотала она, - даже в объятиях Минта я не испытывала ничего подобного. Теперь я понимаю, почему матушка сохранила такие воспоминания о Бранде.
Она смотрела на Миониалиоуэля в упор снизу вверх и в ее глазах старый герой читал обещание, от которого ему вдруг самому захотелось спеть. К тому моменту, когда он доставил королеву к целителям и Амалиниииэ вспомнила о Минте, того уже и след простыл.