И все же мне показалось, что на сей раз «хаммер» специально маскировался под осторожно пробирающегося по ухабам, — почему–то. Я совсем некстати вспомнила свою последнюю книгу, где размышляла о мере вещей. Поиски гармонии не всегда так безобидны, как кажется на первый взгляд. Ведь негармоничных миров нет, даже в самом абсурдном из них, таком как, например, мир сумасшедших, существует своя гармония. Значит, под словом «поиски» мы подразумеваем разрушение одного миропорядка и замену его другим. А это уже иной компот — Гитлер тоже искал гармонию, мечтал создать новый мир, более совершенный, с его точки зрения. В книге я, конечно, об агрессии, сопровождающей всякий поиск, не писала, но это не значит, что ее там нет.
Похоже, эти люди, затаившиеся в «хаммере», — теперь я почему–то была уверена, что их там несколько, — как раз и олицетворяли изнанку такого поиска, они вели себя двусмысленно и излучали агрессию. Поняла я это интуитивно, но тут же дополнила свое прозрение соображением, что четыре совпадения — это более чем закономерность, это умысел. И тут мне пришлось признать, что наши встречи происходят не случайно и не зря, — басурмане наматывают круги вокруг меня. Но почему и зачем?
Не скажу, что я не попыталась разделить их точку зрения. У них тоже были основания подозревать, что я их преследую: когда они спускались вниз по центральному проспекту, я притаилась на углу перекрестка, а потом поехала следом, да еще припустила, не отставая. Они попытались оторваться на красный свет, да на следующем перекрестке я их догнала. Потом специально медленно ехала по мосту и высматривала с вышины, куда они скрылись, и им не оставалось ничего другого, как обогнать меня и снова дать деру. Опять же, съехав с моста, я не поехала своей дорогой, а стояла за поворотом и караулила, когда они спустятся по виадуку на набережную. И вот снова подбираюсь исподтишка туда, где они то ли стоят, то ли медленно едут — за кустами не разберешь. Все это так, но, объективно говоря, это не я дергалась, нервничала и продвигалась зигзагами, а они. Я ехала себе, отмечая то да это, и наслаждалась природой, тишиной и апрелем. Кроме того, я ведь точно знала, что не собиралась ни на кого отвлекаться от основной цели своей поездки. На черта они мне сдались?
Я насторожилась и тормознула, соображая по–быстрому, что к чему. На реке было людно, в прибрежных камышах стояло с десяток машин, а на воде виднелось и того больше лодок с рыбаками. Но они все, во–первых, были далеко и вряд ли могли помочь в случае необходимости, а во–вторых, им было не до меня: там шел клев, и жизнь текла совсем иным порядком. Я начала присматриваться к машинам в камышах, мимо которых медленно проезжала, очень надеясь увидеть при них чьего–то сынишку или какую–нибудь порядочную жену с книгой в руке, поджидающую мужа в салоне или дышащую свежим воздухом. Но, увы, таких не оказалось. Везде было пусто, хоть нагишом пляши.
«Хаммер» окончательно прекратил движение и застыл. На здоровье. Я проехала мимо, туго соображая, что меня тревожит. Ведь смешно же думать, что для этого есть серьезные основания. Мое уставшее воображение, занятое к тому же непростым выбором, какую книгу писать под новый договор, всякое может выкинуть. А может, надо было пропустить их вперед? В таких случаях никогда не знаешь, как лучше, смотря, что у них на уме. Навредить мне они могли с одинаковым успехом, что спереди, что сзади. В зеркало заднего вида я заметила, что с кустов вышли двое крепких парней, характерным образом встряхнули брюки и уселись на заднее сидение «хаммера». Ну вот, пожалуйста, я же правильно поняла, что их там несколько. Через минуту машина со свистом обогнала меня на узком мосту и, вильнув куцым хвостом, повернула направо.
Что за чертовщина? Эта дорога вела назад в город. Правда, повернув направо, можно попасть в Приднепровск, но и тут нет резона: туда можно было проехать более короткой дорогой. Я в сердцах плюнула в открытое окно. Заморочили меня совсем. Только и пользы, что я все–таки определилась с книгой.
До этого я взвешивала несколько вариантов, ибо могла взяться за «Принцип клепсидры», у меня уже и главы были разработаны: кому адресовались древние мифы, что представляет собой Луна, как соотносятся разумные миры и прочее. Мне оставалось чуток набрать местных фактов, и можно было садиться за стол. Но теперь я возьмусь за «Искусство сопротивления», как истинная антиглобалистка выясню, в конце концов, кто и зачем навязывает нам бесконечные перемены и что с этим делать.