— Наверно, у себя на участке.
— Пойдем к нему!
Они побежали к участку, принадлежащему Кондо. Он разбивал грядки для овощей.
— Сегодня нам предстоит провести одну очень ответственную операцию, — объяснил Мариджани, — надо доставить оружие в город.
— Как? Уже сегодня? — удивился Кондо.
— Да. Потому-то я и приехал на грузовике. Правда, полиция на дорогах останавливает и обыскивает все машины, но у нас нет выхода. Если кто-то из полицейских попытается нас задержать, придется пойти на крайнюю меру.
Все трое направились по тропинке в лес, к тому месту, где, как могло показаться на первый взгляд, были свалены в кучу пальмовые листья. Но под листьями оказалась яма, а в ней — панги, ножи, серпы и другое оружие. Они стали грузить его в машину и работали до тех пор, пока яма не опустела.
Вуаи взглянул на шофера и узнал его: это был тот же самый водитель, который впервые привез его сюда на стареньком пикапе.
— А теперь слушайте внимательно. Завтра наступает наконец тот великий день, которого все мы так долго ждали, — сказал Мариджани. — В Кисивандуи будет большая нгома. Необходимо, чтобы на нее собралось как можно больше рабочих и крестьян. Конечно, мы созываем их не для того, чтобы они повеселились: нгома даст возможность собрать в городе наших стороннников со всего острова. По окончании праздника им дадут знать, где они могут получить оружие. Восстание начнется ночью захватом важного опорного пункта правительственных войск — крепости в Мтони. План взятия крепости уже готов, и вас познакомят с ним непосредственно перед началом операции.
— Все ясно. Я сообщу об этом всем нашим, — проговорил Кондо.
— Тогда — до свидания! Надеюсь увидеть вас всех в Кисивандуи завтра вечером. Только, чтобы полиция ничего не заподозрила, приходите по одному или в крайнем случае по двое, — предупредил Мариджани. Во всем его облике чувствовались спокойствие и уверенность. — И вот еще что, Кондо. Когда придете в Кисивандуи, самостоятельно ничего не предпринимайте. Все боевые группы ознакомлены с планом восстания. — Мариджани повернулся к Вуаи: — А ты разыщешь своих друзей из Коани. Им уже передали, чтобы они приходили на нгому в полном составе. Но ты должен будешь рассказать им, что делать дальше.
К счастью, полиция не остановила грузовик с оружием. Успешно миновав Мверу, он прибыл в пункт назначения, оружие сложили в небольшом деревянном доме. Когда машина уехала, следы шин от дома до дороги заровняли.
По всей стране полным ходом шла подготовка к празднику. Уже отпечатали билеты и построили огромный навес для нгомы. Готовились и участники восстания.
Утром — кто на попутной машине, а кто пешком — в город стали стекаться крестьяне из ближних и дальних деревень. Многие, ничего не подозревая, шли чтобы развлечься и потанцевать, и только участники восстания знали, чем должна закончиться эта нгома.
Конечно, не все силы восставших были стянуты к месту проведения нгомы. Некоторые боевые группы имели свои задания и были сосредоточены в других частях города.
А район Кисивандуи в тот вечер весь светился огнями иллюминации. Ноги танцующих поднимали тучи пыли. Уже отплясали гомбесугу, маумбву, гонгу и другие танцы. Над площадью стоял гул. Веселье продолжалось до двенадцати часов ночи. В полночь люди стали потихоньку расходиться. Женщины спешили домой, чтобы приготовить поздний ужин, покидая ярко освещенную многолюдную площадь и погружаясь в темноту городских окраин, где жались друг к другу глинобитные домики — жилища бедных горожан. Но для участников предстоящего восстания основные события только начинались. После окончания нгомы все они устремились к месту, где было спрятано оружие. Скоро у дома, стоящего на отшибе, собралась целая толпа. Люди молча заходили внутрь и так же молча выходили, держа в руках кто пангу, кто топор, а кто дубинку.
— Братья! Час пробил! Мы идем штурмовать крепость в Мтони. Сегодня или никогда! Вперед, товарищи! — командовал Мариджани.
Стояла кромешная тьма, природа замерла. В тишине, казалось, было слышно, как бьются в унисон сердца людей, идущих на штурм крепости. Они осторожно пересекли открытое пространство, отделяющее их от крепости, и залегли. Здесь они разделились на две группы. Одни ползком стали подбираться к главным воротам, а другие пошли в обход.
Крепость спала. Прожекторы ярко освещали ее стены, у ворот маячил часовой. Восставшие подползли совсем близко и остановились у заграждения из колючей проволоки. Несколько человек отделились от основной группы и стали подбираться к часовому. Услышав шорох, часовой вздрогнул и обернулся, но в этот момент прокричала сова, и он обегченно вздохнул: «Ну, напугала!» Однако не успел он сделать и двух шагов, как к нему с земли метнулась черная тень.
— Вперед! — прокричал Мариджани, и люди вихрем ворвались в ворота крепости. Солдаты армии султана, не оказав им сопротивления, обратились в бегство. Скоро вся крепость и находившиеся в ней оружейные склады были в руках восставших. Через несколько часов была взята крепость в Зивани и другие важные объекты. Одна из боевых групп получила задание захватить радиостанию.
Ночь окутала весь город, а уж в квартале Раха-Лео, даже в солнечный день утопающем в тени манговых деревьев, было темно, хоть глаз выколи. Перед большим желтым зданием, где размещалась радиостанция, на посту стояли двое полицейских, коротавших за беседой долгие часы ночного дежурства.
— Я шел за ней от Кидонгочекунду до Миембени, — рассказывал капрал Пауло. — Пытаюсь с ней заговорить, а она — ни в какую. Ну, раз она мне не отвечает, я подхожу к ней и беру ее за руку.
— Да ну!
— Начинаю я гладить ее по руке, а она вырывается — гордая больно! И вдруг… — капрал Пауло на полуслове прервал свой рассказ и, не говоря ни слова, пустился наутек. Его напарник, ничего не понимая, обернулся и увидел, что к нему приближается группа вооруженных людей. «Что делать? — промелькнуло у него в мозгу. — Бежать уже поздно. Может быть, выстрелить? Нет, это ничего не даст. Они убьют меня на месте».
— А это кто такой? — зло и насмешливо спросил один из незнакомцев.
— Я часовой, — с дрожью в голосе ответил молодой полицейский.
— А что ты здесь делаешь? — спросил все тот же насмешливый голос.
— Стою на посту.
— Э-э, не теряй времени зря! Ну что, прикончим его, ребята?
— Подождите! Не убивайте! Не надо! — взмолился полицейский. Он не понимал, что происходит: вокруг него стояли какие-то люди с винтовками, оборванные, бородатые, с горящими глазами. Один из нападавших ударил его.
— Так кто же ты такой?
— Полицейский.
— Видим, что полицейский, а зовут как?
— Муча, Муча Хамади! — ответил он, превозмогая боль.
— Оставьте его! — сказал человек, который, видимо, был за главного. — Где ключи? — обратился он к Муче.
— У начальника караула, — ответил тот срывающимся от страха голосом.
— Хаджи, возьми ребят и сходи за ключами, а ты, Али, приведи Мвамбу.
— Я знаю, где он живет. Я могу показать дорогу, — торопливо заговорил Муча.
— Хорошо, веди, но смотри не вздумай бежать, а то тебе не поздоровится, — предупредил его Али, которого во главе небольшой группы повстанцев послали привести Мвамбу, работавшего оператором на радиостанции.
Уже начало светать, когда Мвамба в сопровождении троих вооруженных людей входил в двери студии. Он надел наушники и сел у пульта.
— Готово, можно начинать, — кивнул он человеку у микрофона.
Щелкнул рычажок, над микрофоном зажглась зеленая лампочка, и жители всего острова услышали взволнованный голос диктора:
— Граждане Занзибара! Правительство султана низложено. Просим сохранять полное спокойствие. Всем войскам и полиции во избежание лишнего кровопролития приказываем сложить оружие…
Утром в городе то там, то здесь вспыхивали перестрелки. Особенно тяжелым был бой у полицейского участка в Малинди. Укрывшиеся за массивными стенами полицейские и солдаты оказали восставшим упорное сопротивление. Площадь перед зданием хорошо простреливалась — многие сложили здесь головы. Но восставшие сражались геройски, и полицейский участок был взят.