Лишь после того как убедились в знаниях Кулибина и добросовестности, в протокол академической комиссии от 23 декабря 1769 года было занесено решение:
«Для лучшего успеха находящихся в Волкове доме и от Академии Наук зависящих художеств и мастерств принять в академическую службу на приложенных при сем кондициях нижегородского посадского Ивана Кулибина, который искусства своего показал уже опыты и привесть его к присяге».
Протокол подписали: директор Академии Наук Владимир Орлов, профессора — Штелин[20], Альбрехт Эйлер за себя и за своего отца, знаменитого Леонарда Эйлера, Семен Котельников[21], Степан Румовский[22], Алексей Протасов[23].
К присяге тогда приводились все, которым предстояло работать в Академии. Кулибин подписал «Клятвенное обещание», начинавшееся так:
Аз нижепоименованный обещаюсь и клянусь всемогущим богом перед святым его евангелием в том, что хощу и должен ея императорскому величеству моей всемилостивейшей великой государыне императрице Катерине Алексеевне, самодержице всероссийской и ее императорского величества любезнейшему сыну государю цесаревичу и великому князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому ея императорского величества самодержавству, силе и власти принадлежащая права и прерогативы (или преимущества) узаконенные, и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том, по крайней мере старатися поспешествовать, все что к ея императорского величества верной службе и пользу государственной во всяких случаях касатися может. О ущербе же ея величества интереса вреде и убытке, как скоро о том, уведаю, не токмо благонамеренно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущатися; и всякую мне вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенной, и положенной на мне чин, как по сей (генеральной, так и по особливой) определенной и от времени до времени ее императорского величества именем (от представленных надо мною начальников) определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти свойства дружбы не вражди противо должности своей и присяги не поступать, и таким образом себя весть и поступать, как доброму и верному ея императорского величества рабу и подданному благопристойно есть и надлежит, и как я перед богом и судом его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне господь бог душевно и телесно да поможет. В заключении на сей моей клятвы целую слова и крест спасителя моего, аминь.
У сей присяги прапорщик Денис Устинов был и подписался. У сей присяги Иван Кулибин был и подписался.
У сей присяги приходской церкви Андрея Первозванного священник Дионисий… 1770 год, января 2 дня».
Нижний Новгород. Литография 1838 г.
Часы Кулибина яичной фигуры. 1767 г.
Потом Кулибину надо было написать «покорнейшее представление» в комиссию Академии, в котором он обязался делать телескопы с металлическими зеркалами и микроскопы, починять и чистить астрономические часы и другие «художественные вещи». Дальше он добавлял, что «имеет желание испытать в сделании телескопа длиною в 12 футов», и все, что касается до «механического художества», станет исполнять по приказанию «профессорского собрания» и академической комиссии. Кроме того, Кулибин обязывался обучать там «художествам» своих учеников и не утаивать от них никаких секретов «механического искусства». Чтобы иметь время для личного изобретательства, он выговорил себе освобождение от службы во второй половине дня.
Академическая комиссия рассмотрела «покорнейшее представление» Кулибина и вынесла свое решение, записанное в особом протоколе. Она переписала все условия и прибавила к ним несколько своих. Вот они, эти окончательные кондиции (условия), подписанные Кулибиным.
«Кондиции, на которых нижегородский посадский Иван Кулибин вступает в Академическую службу,
а именно:
Будучи ему при Академии:
1. Иметь главное смотрение над инструментальною, слесарною, токарною, столярною и над тою палатою, где делаются оптические инструменты, термометры и барометры, чтоб все работы с успехом и порядочно производимы были: оставя непосредственное смотрение над инструментальною палатою Кесареву.
2. Делать нескрытое показание академическим художникам во всем том, что он сам искустен.
3. Чистить и починивать астрономические и другие при Академии находящиеся часы, телескопы, зрительные трубы и другие, особливо физические инструменты от Комиссии к нему присылаемые; а мелочные дела, как до принятия оного Кулибина исправляемы были находящимися при Академии художниками, те и ныне они же исправлять должны.
4. Для отправления препоручаемых ему дел от Академии должен он быть в механической лаборатории до полудни, а после полуденное время оставляется, на его собственное расположение; однако с тем, чтобы временем и после полудни приходил в препорученные ему палаты для надзирания, все ли художники и мастеровые должность свою и порядочно ли отправляют в работах, которые он, Кулибин, для Академии справлять будет, в помощь употреблять ему академических служителей, а при работах, кои он для себя будет делать, дозволяется ему употреблять вольных.
В бытность его при Академии определяется ему жалования 350 рублей в год, начиная с 1 генваря 1770 года; и для удобнейшего отправления должности своей отвесть ему при механической лаборатории квартиру. Сверх всего, ежели из определенных к нему для обучения мальчиков доведет одного из некоторых до такого в художестве своем степеня, что они сами без помощи и показания мастера в состоянии будут сделать какой-нибудь большой инструмент, как, например, телескоп или большую астрономическую трубу от 15 до 20 футов посредственной доброты, так что по свидетельству Академии оной в дело употреблять можно будет, то на каждого мальчика Академия обещает ему в награждение сто рублей; а ежели кто из приданных ему для обучения сделает инструмент добротою равной тем, каковы он сам делает, тогда Академия обещает ему большее награждение, глядя по инструменту, который сделан будет; в продчем волен он, Кулибин, службу при Академии, когда заблагорассудит, оставить.
Предписанные мне в сих кондициях должности со всем моим усердием и ревностью и как того присяга моя требует исполнять обязуюсь и буду. Генваря 2 дня, 1770 года.
Нижегородский купец Иван Кулибин».
Так началась его столичная жизнь и работа при Академии Наук. Общество нижегородских мастеровых, мелкого торгового люда, провинциального мещанства ему заменили теперь столичные «художники», ученые, академики и придворные аристократы:
Кулибин приехал в Петербург чуть-чуть попозднее того времени, когда Академия Наук только что претерпела нововведения.
4 апреля 1765 года умер Ломоносов. Вершителем дел в Академии остался его враг Тауберт — «советник Канцелярии». Корыстолюбивый службист, интриган, случайный человек в ученом мире, зять проходимца Шумахера и через него пошедший в гору, Тауберт в свое время отравлял дни великому русскому ученому Ломоносову. Беззастенчивое корыстолюбие погубило его. Издание календарей он думал сделать своим личным предприятием и о том просил царицу. Он обворовывал архивы и был уличен в этом. Царица заставила его дать отчет о денежных доходах от книжной лавки, а также сведения о расходах на библиотеку и Кунсткамеру. Назначена была ревизия. Тауберт — страшилище академиков — вчера был властелином, а сегодня от него все отвернулись. С 30 октября 1766 года вместо Канцелярии, которою он ведал, учреждена была Комиссия из Эйлера-отца и сына. Лемана, Котельникова и Румовского. А весною 1767 года у Тауберта отняли все: Кунсткамеру, библиотеку, в том числе его типографское дело. И он вскоре умер от апоплексического удара, не имея сил превозмочь обиду.
20
Штелин, Яков (1709–1785) — профессор элоквенции (красноречия), конференц-секретарь Академии; по его мысли с 1768 года стали издавать календари: исторический, географический, экономический. Он сделал редкую опись книг академической библиотеки. Писал много од, переводил пьесы, рисовал, гравировал.
21
Котельников, Семен Кириллович (1739–1806) — академик, сын рядового Преображенского полка. После семинарии занимался под руководством Ломоносова физикой, ее и избрал своей специальностью. Учился также в Германии, где слушал Эйлера. Оттуда прислал в Петербург диссертацию. Отзываясь с большой похвалой об этом труде, Эйлер вообще давал самые лестные отзывы об успехах и знаниях Котельникова и рекомендовал его на кафедру высшей математики Петербургской Академии наук, отдавая ему предпочтение перед иностранными учеными, пользовавшимися известностью в науке. По предложению Ломоносова избран в 1760 году экстраординарным профессором. Работал над проблемами равновесия и движения тел. Позднее был ученым цензором в Петербурге. Котельников имеет много сочинений разного характера. Его библиотекой пользовался Кулибин.
22
Румовский, Степан Яковлевич (1732–1815) — сын священника Владимирской губернии. После университета изучал математику в Берлине у Эйлера. Сравнительно молодым получил звание профессора и члена Академии. Занимался математикой, физикой, астрономией и геодезией. Получил большую известность также за границей, был избран в члены Стокгольмской Академии наук. Труды его многочисленны. Между прочим, он издавал в течение тридцати лет астрономические календари, перевел «Эйлеровы физические письма», «Тацитовы летописи», несколько частей «Естественной истории Бюффона», участвовал в составлении русского словаря и прекрасно сознавал огромную роль, которую играет чистота и богатство языка для культуры народа. Находился в приятельских отношениях с Кулибиным.
23
Протасов, Алексей Протасьевич (1725–1796) — сын солдата Семеновского полка, доктор медицины, писатель и переводчик. Был аттестован Миллером как самый способный из академических студентов. Провел восемь лет за границей, совершенствуясь в медицине. Работы его немногочисленны. Серьезно подготовленный и имеющий склонность к научной деятельности, он всю жизнь вынужден был заниматься практической работой: преподавал, лечил, редактировал, нес обязанности секретаря академической Комиссии, наблюдал за гравировальной, барометренной и инструментальной мастерскими — «палатами», был непосредственным начальником Кулибина, от которого изобретатель многому научился.