Далее, численность тактических единиц средневековых армий была непостоянной и менялась в зависимости от обстоятельств. Коснемся в связи с этим величины самых крупных воинских подразделений — полков. Сведения об их численности относятся к XVI в. Так, полки, участвовавшие в 1563 г. в походе на Полоцк, насчитывали примерно от 2000 до 6700 вооруженных людей[178]. Во время крупных операций, таких как походы на Казань в 1524 и 1552 гг., в каждом из полков (их было до шести) числилось от 5–7 тыс. до 20 тыс. человек[179]. Возможно, что эти сведения под влиянием летописной традиции несколько завышены, что в данном случае, однако, не исключает большую, чем обычно, численность полков, связанную с особенностями осадной войны. В полевых сражениях и в обстановке, не требовавшей чрезвычайного напряжения, состав полка и в XVI в., и столетие спустя колебался в пределах нескольких тысяч человек[180]. Примерно аналогичная численность корпусов-кулов (до 3 тыс. человек) была, кстати сказать, присуща и армии Тимура. С учетом всех приведенных сведений, а также необычайно широкой мобилизации 1380 г. полки (равно и отряды) Куликовского сражения можно представить как численно превышающие обычные подразделения такого рода.
Возвращаясь к оценке численности русского войска 1380 г., допустим, в 100–150 тыс. человек, сталкиваемся с тем, что его нельзя было бы в боеспособном виде уместить на Куликовом поле. Предполагаемые размеры удобного для битвы поля (2.5-3×4 км) не позволили бы развернуть такие силы. По сведениям, относящимся к древнеримскому времени и XIX в., концентрация на поле боя в 24–25 га не более 6000 человек позволяла им нормально осуществлять свои боевые задачи[181]. Следуя этому расчету, примерно на половине Куликова поля можно было бы разместить 120 тыс. человек одной воюющей стороны. Такой расчет в данном случае не может считаться приемлемым. В средневековье поле сражения избегали полностью занимать войсками, которым требовалось свободное место для маневра и атак. Например, на Куликовом поле, как явствует из источников, полки и кулы могли сближаться и расходиться. Между крупными и средними подразделениями существовали определенные дистанции и интервалы, разные, очевидно, для пехоты и конницы.
Во время боя образовывалось заполненное борющимися людьми пространство, где происходила рукопашная, но оно не покрывало всей площади битвы. Особая скученность людей, надо полагать, наблюдалась в месте соприкосновения враждующих сил. Протяжение фронта такого соприкосновения на Куликовом поле — 2.5–3 км, думаю, было недостаточным для одновременной схватки сразу всех занятых в битве сил обеих сторон, равных, как принято считать, не менее 200 тыс. человек. Для сравнения можно привести два наиболее близких по времени примера крупных сражений.
В битве на Косовом поле в 1389 г. 16 тыс. находившихся в боевых порядках сербов выступали на фронте протяженностью около 3 км против 25 тыс. турок. При этом глубина турецкого построения достигала 300 м[182]. В Грюнвалъдском сражении на местности, равной в поперечнике 2.5–3 км, с обеих сторон, по наиболее аргументированным подсчетам С. М. Кучинского, участвовало около 60 тыс. конных и пеших[183]. Исходя из приведенных данных, на каждые 500 м фронта в период завязки и развертывания боя приходилось с каждой стороны около 2600–5500 бойцов. С учетом колебаний цифровых оценок эти величины усредненно распределяются от 3000 до 5000 (иногда и более), что дает некоторое представление о насыщенности средневековых полей сражений живой силой при крупных операциях[184].
Все сопоставления лишний раз убеждают в том, что принятая в литературе численность русского и татарского войска вряд ли достоверна. Между тем высказано не беспочвенное мнение, что сражавшаяся на Куликовом поле русская армия достигала 50–60 тыс. человек[185]. Как предварительные названные цифры заслуживают внимания и источниковедческого обоснования. В этой связи обратимся к сведениям о численности войска Дмитрия Донского и его потерях, которые содержатся в некоторых источниках. Так, в передаче В. Н. Татищева в Куликовской битве погибло 20 тыс. русских — треть их первоначального состава (60 тыс. человек, по данным того же автора)[186]. Обе приведенные величины находят некоторое подтверждение. В современной Куликовской битве немецкой хронике Иоганна Пошильге указывается, что в 1380 г. «с обеих сторон было убито около 40 тыс. человек»[187]. Никоновская летопись исчисляет уцелевших после побоища русских в 40 тыс. человек. Правда, эта цифра в летописи сопоставляется с первоначальной численностью армии Дмитрия Донского, составлявшей будто бы 400 тыс. воинов[188].
178
179
180
181
183
О численности войск, встретившихся на Грюнвальдском поле, ведутся споры. Сведения источников (у славян от 100 тыс. до 6 млн человек, у немцев от 80 тыс. до 159 тыс, человек) явно преувеличены. Расходятся и оценки ученых. Они называют в польско-литовско-русской армии от 16.5 тыс. до 163 тыс. человек, в немецкой — от 11 тыс. до 83 тыс. По мнению С. М. Кучинского, вооруженные силы славян, литовцев, а также татар исчислялись примерно в 33 тыс. человек, немцев и их союзников — 27 тыс. В это число не входят челядь, находившаяся в обозах враждующих армий, и артиллеристы с польско-литовско-русской стороны (
184
Приведенные подсчеты не претендуют на универсальность. Они предполагают равномерное распределение живой силы по всему фронту сражения. На практике же сражения зависели от множества переменчивых обстоятельств и могли происходить путем как одновременного противоборства главных контингентов, так и постепенного их ввода в бой. Без проведения конкретных исследований весьма затруднительно изыскать предельную плотность конных и пеших войск на поле боя, за пределами которой бойцы оказывались в беспорядочной давке. Подобная ситуация, впрочем, нередко возникала стихийно в случае бегства одного из сражающихся.
186
187