Как и поэт, автор симфонии-кантаты не ставил перед собой задачи художественного воспроизведения исторических событий. Отказываясь от пересказа бытовой обстановки, Ю. Шапорин сосредоточился на создании образов людей Куликовской эпохи, на передачу их мыслей и чувств. Прежде всего, композитор говорил о великом чувстве любви к Родине. В 1939 г. современники услышали в ней предчувствие новых грозных испытаний. Многозначителен один из эпизодов партитуры: «Русские, остановив нашествие монголов, спасли европейскую цивилизацию». Тогда еще не знали о том, что всего через несколько лет европейская цивилизация будет спасена вновь, в огне невиданных битв XX в.
Несмотря на то что М. Лозинский стремился бережно обращаться с текстом А. А. Блока, его стихи все-таки отличались от оригинала. Это отличие было существенным и глубоким. Ю. Шапорин признался, что ему не близка символика ряда блоковских образов: она была заменена отчасти самим А. А. Блоком, но в основном М. Лозинским. Любопытно сопоставить их тексты.
У А. А. Блока:
У М. Лозинского:
Текст М. Лозинского лишен возвышенной символической интонации и обобщенности. Ясное воспроизведение последовательности исторических событий, динамичное развитие конфликта позволяют говорить об огромной роли в кантате Ю. Шапорина сюжетно-драматического начала. У А. А. Блока нет картины битвы; у Ю. Шапорина она — центр всего повествования. Конфликт перенесен из духовно-символической сферы в сферу реальную. Это сказалось и в трактовке образов кантаты. Герой поэта «един в двух лицах», у композитора персонажи отчетливо воспринимаются в контексте места и времени. Введено и главное историческое лицо — Дмитрий Донской.
Построение сюжета кантаты необычно, действие совершается одновременно в разных местах. Так, во второй части сопоставляются два хора: русские воины и женщины на Руси. В пятой, кульминационной части в хор татар включаются реплики Витязя и женский хор. Подобный прием встречается и у А. А. Блока:
Довольно широко в СССР развернулась и просветительская работа. Так, в предвоенные годы в различных научно-популярных, просветительских и пропагандистских изданиях вышло более полтора десятка работ, в которых была освещена победа над Мамаем. Особенно интенсивно эти работы выходили накануне 560-летия Куликовской битвы и в юбилейный год[1409] Массовое издание брошюр и статей (в журналах и газетах) о Куликовской битве, Дмитрии Донском и Куликовом поле началось за год до юбилея. Это свидетельствует о том, что не его празднование вызвало интерес к событию, а именно обращение к этой странице отечественной истории привело к организации торжеств по поводу годовщины Мамаева побоища, тем более что в 1940 г. отмечалась не самая круглая дата этого события.
Не отличаясь новизной фактического материала, авторы данных заметок по-новому рассказывали о героическом прошлом русского народа, его борьбе против иноземных захватчиков. Освещая события 1380 г. с позиций исторического материализма, они исходили из решающей роли народных масс (и прежде всего — трудящихся) в свержении ордынского ига и полностью игнорировали роль православной церкви. По мнению А. Д. Горского, эти брошюры и статьи, «несомненно, сыграли важную роль в военно-патриотическом воспитании советского народа в предвоенные годы»[1410].
В конце 1930-х гг. изменилось отношение и к князю Дмитрию Ивановичу: он становится положительным персонажем русской истории, более того, крупнейшим историческим деятелем. Дмитрий Донской предстает, безусловно, выдающейся личностью, которая сумела поднять и организовать народ на борьбу с ордынским игом[1411]. Так, Б. Д. Греков в статье, посвященной установлению татарского ига, давая оценку событиям 1370–1380-х гг., отметил, что уже в 1370-х гг. московский великий князь довольно четко сформулировал планы противодействия ханской власти, одновременно подчиняя своей воле политических соперников[1412].
1409
1411