Судорожно сглатывая тягучую слюну, едва живой от страха, Факман попытался вскочить с вращающегося кресла, где он сидел перед обзорными мониторами. Но чьи-то крепкие руки уже лежали на его плечах у самой шеи, не позволяя даже оторвать от сидения задницу. Он попытался повернуть голову, но ему не позволили, блокируя шею мертвой хваткой.
- Кто вы? Что вы хотите? - с трудом выдавил из себя Факман, пытаясь поймать отражение незнакомца в в небольших хромированных деталях разбросанных по пульту. Лучше б он этого не делал! Даже собственное лицо искажалось до неузнаваемости, превращаясь в монстроподобную рожу. А за плечами стоял явно не человек.
По телу расползался влажный холод, будто одежда медленно, но верно промокала. Запах... Соломон почувствовал приступ тошноты, уловив до боли знакомые ненавистные нотки.
- Монечка! Почему ты меня не любишь? - капризно-обиженный шепот коснулся его уха и нырнул внутрь, пытаясь отыскать валяющееся в глубоком обмороке сердце.
Все волосы на теле Соломона встали дыбом, будто он превратился в громадного ежа.
- Я... я... ко... ко-го? - он начал заикаться, как когда-то в детстве, когда громадная зубастая модифо-щука едва не отхватила ему кисть. И этот запах... У Факмана перехватило дыхание.
- Ты меня забыл? Не-е-т! Монечка не мог забыть свою Сефичку, правда? - скользкий язычок шаловливо прошелся по ушной раковине, но Соломону показалось, что по уху провели раскаленным железом.
- А... Но... Ты... ты не Йосефа!
- Глупый! Почему ты сбежал? Мы были прекрасной парой. Я нарожала бы тебе маленьких соломончиков и соломиечек... - булькающий смех обжег второе ухо, а руки "Йосефы" задвигались, как кошачьи лапы, то мягко скользя, то крепко впиваясь. - У тебя была бы самая вкусная рыба-фиш...
- Ненавижу рыбу!!! - заорал Соломон зажимая обеими руками рот и нос, чтобы не чувствовать распространяющийся по рубке духан, явно напоминающий атмосферу разделочного цеха модифорыбной фермы, которой заправлял его дед.
- Дурачок! - чудовище ласково хлопнуло Факмана по макушке, и на его колени шлепнулся сгусток прозрачной слизи. - Рыба - это прекрасно! Я тебе докажу...
- Нет! Нет! Нет! - забился в конвульсиях Факман, чувствуя как рубашка вылезает из штанов.
Соломон со всей дури уперся ногами в опоры пульта, пытаясь развернуть кресло и сбить монстра с ног. Он ненавидел Йосефу, он ненавидел рыбу, но больше всего он ненавидел, когда кто-то пытается залезть ему в штаны, без его на то согласия!
Манёвр удался неожиданно легко, и кресло завертелось, как тренировочная центрифуга, добавляя и к без того паршивому состоянию дополнительны непередаваемые ощущения. Через несколько оборотов движение замедлилось, и сквозь мутную пелену дурноты Соломон осознал, что его больше никто не держит.
Еще через пару витков кресло остановилось и сознание слабо пропищало, что рубка абсолютно пуста. Открыв до той поры крепко зажмуренные глаза, Факман силился понять, куда делось чудище. Ухо нестерпимо горело, шея и плечи ныли, но одежда оказалась в порядке - никаких мокрых пятин или слизи.
" Тохес гумадрота! Что это было??? Неужели накрыло глюком?! Кэп прав - надо поспать..." - Соломон с трудом выбрался из кресла с намерением отправиться в свою каюту. Пол зашатался, ноги подкосились, м Факир оказался в эротичной позе рака, почти уткнувшись лицом в глубокую синь коврового покрытия. Перед глазами поплыло звездное небо... Соломон попытался сфокусировать взгляд, - маленькие серебристые звездочки подозрительно напоминали рыбью чешую... Последним что он услышал перед тем, как грохнуться в обморок, был булькающий женский смех.
* * *
Дверь рубки бесшумно раскрылась, пропуская внутрь небольшую матовую полусферу. Деловито гудя и мигая разноцветными индикаторами, робот-уборщик принялся за работу.
* * *
Пальцем в ...
— Соломон, дарагой! Что с тобой? — Гоген, опустившись на колени над скрючившимся в позе зародыша Факманом, отчаянно лупил того по щекам. — Очнись, э!
Голова несчастного безжизненно мотылялась из стороны в сторону как у тряпичной куклы, но к досаде Сискаридзе чудесного мгновенного воскрешения не происходило.