— Во всем Цирцея виновата, — сказал мужчина. — Уж я-то знаю, я там был. У нее же остров совершенно бесплодный! Там даже травы не растет, одни камни и песок! Вот она и приспособилась — превращает путников в животных. В свиней, коров. Но скот-то тоже надо кормить, а то он весь передохнет от голода! Вот они и стала превращать некоторых в корм для скота. Вы же понимаете, что получается, да? Коровы едят корм. Но коровы — это люди, и корм — тоже заколдованные люди. Люди едят людей. Боги такого непорядка не прощают. Уж не знаю, кто это сделал, но кто-то наверху распорядился, и весь скот у Цирцеи посходил с ума. Теперь это коровьим бешенством называется. Правда, не знаю, почему — свиней у нее всегда было больше. Превращать мужчин в свиней ей всегда нравилось. Но это еще не все, нет. Когда Цирцея обнаружила, что скот дохнет, она, как вы думаете, что сделала? Она стала его продавать проходящим кораблям, выменивать на еду. Теперь эта ведьма сама не ест эту гадость, а только продает. И ведь отказаться никто не может — она всякого сведет с ума своими чарами. А если вдруг кто откажется, так того она в свинью и продаст другим. Вот так-то. А вы говорите, скот без причины дохнет!
— Этот счет я оплачивать не буду! — Посетитель возмущенно отбросил бумажку. — Это никуда не годится! Сколько вы с меня берете? Да на эту сумму можно безбедно прожить год!
— Простите, но вы сами заказали самые дорогие блюда…
— Да, и я бы их оплатил, если бы они того стоили. Но у вас ничего и съесть невозможно. Во-первых, салат с фаллосом моржа и пилюлями бессмертия. Ну, моржа я еще съел, хотя, конечно, приготовить его можно было и получше. Но пилюли бессмертия? Их же прожевать невозможно! А когда я одну проглотил, думал, что скончаюсь на месте, такая началась изжога!
Официант склонился в поклоне:
— Простите, но я вас предупреждал, что киноварную пилюлю съесть без вреда может не каждый. Нужны годы подготовки и тренировок…
— Ну вот вы мне опять про эту ерунду! И вы меня поймите! Я пришел в ресторан, я пришел поесть, а не пройти курс обучения. Если ваши блюда требуют многолетней подготовки, то нечего их продавать! И не пишите их тогда в меню, где всякий может их увидеть. Ну ладно, салат я вам готов простить. Но мясо Танского монаха? Это вообще не было похоже на мясо! Оно же жесткое, как камень!
— Простите, но Танский монах жил во время династии Тан. С тех пор у нас остался только небольшой кусок вяленого мяса, дарующего долголетие. Это большая редкость, запас у нас совсем маленький, и больше вы ни у кого такого не попробуете. А что мясо жесткое — так это не удивительно, с танских времен пор оно успело подсохнуть.
— Да? У вас же повара — они должны уметь готовить так, чтобы мясо было мягким и вкусным, даже если они пролежало сто тысяч лет! И потом, я вообще не уверен, что это не подделка. Вы думаете, я совсем дурак, да? Вы думаете, я не читал «Путешествие на Запад»? Там же прямым текстом сказано, что Танский монах благополучно дошел на запад, где стал Буддой. Откуда же тогда у вас его мясо?
— Понимаете ли, — официант склонился и заговорщицки зашептал прямо в ухо посетителю: — У Чэнъэнь в своей книге соврал. Вернее, умолчал кое о чем. Танский монах, и правда, добрался до Западного Рая благополучно, но далеко не с первого раза. Вы, может, быть, читали более ранние версии путешествия монаха?
Посетитель покачал головой.
— Нет? А очень зря, потому что как раз там написана правдивая версия. На самом деле, монах пытался дойти на запад несколько раз, но всегда его по пути съедали оборотни еще до того, как он встречал Сунь Укуна, Царя Обезьян. Ведь без Царя Обезьян монаха было некому защищать! А знаете, что за оборотень его съедал?
— Нет. — Посетитель, казалось, заинтересовался, и даже забыл о своем возмущении.
— Ша, Монах Песков. Тот самый, который потом стал учеником монаха. Но учеником он стал после того, как попытался съесть монаха. В «Путешествии на Запад», которое рассказывает об удачной попытке дойти до запада, Монаха Песков остановил Царь Обезьян. Но в первые разы у Танского монаха еще не было ученика! Вы думаете, откуда у Монаха Песков ожерелье из черепов? Чьи это были черепа?
— Неужели… — посетитель удивленно поднял глаза.
— Да, вижу, что вы догадались! Это все были черепа Танского монаха. Разных его реинкарнаций! Так вот, Монах Песков первые реинкарнации просто съедал, а потом стал откладывать, про запас. Он же был семейный оборотень, думал о жене и детях. Сами знаете, профессия оборотня опасная — так недолго и на даоса нарваться. А то и на бодхисатву!
— Вы что, хотите сказать, что у Ша была семья? — удивился посетитель. — Но У Чэнъэнь…
— У Чэнъэнь, У Чэнъэнь, а что У Чэнъэнь? Я же говорю, он не все написал, этот ваш У Чэнъэнь! И о том, что у Ша была семья он умолчал. Так вот, Монах Песков, если помните, жил в озере. А в том озере вода была соленая. В такой мясо и сто, и пятьсот лет может храниться…
— Но подождите, — посетитель вспомнил о том, что он возмущен, — это все, конечно, прекрасно. Только мне не понятно, откуда это мясо у вас?
— Дело в том, что ресторан у нас — семейный бизнес. — официант еще понизил голос и ткнул пальцем в вышитый на униформе иероглиф «Песок», — А одним из наших предков был… Монах Песков.
— О! — удивился посетитель. — Это многое объясняет. Хотя, конечно, качество мяса…
— Но поймите, оно ведь хранится у нас не один век. И вас предупреждали об этом заранее…
— Ладно, — посетитель достал кошелек. — Заплачу я вам за ваше блюдо… если уж это и правда мясо Танского монаха….
Он расплатился и ушел.
— Слушай, — к официанту подошел его коллега, — ты бы поменьше рассказывал эту историю…
— Но он не хотел платить!
— Надо было как-нибудь еще разобраться, ну, вышибалу позвать. Наш пра-пра просил поменьше болтать.
— Не пойму, чего он боится?
— Как чего, будто сам не понимаешь! — второй официант вздохнул. — А если Монах Песков узнает, что мы тут продаем? Пра-пра говорил: выбирайте тех, кому можно такие вещи продавать, с осторожностью. А то мало ли что…
— Да ладно, — первый официант фыркнул, отчего его толстый живот всколыхнулся, — ну узнает монах Ша, ну и что? Да он вдвое слабее нашего пра-пра. Этот Ша знает только 18 превращений, а пра-пра — 36!
— Он был слабее, пока не стал архатом, — пояснил второй официант, — это пока они с монахом шли на запад, Чжу Бацзе был вторым учеником, а Монах Песков — третьим. Конечно, пра-пра и сейчас говорит, что он сильнее. Но, сдается мне, он заливает. Он-то все лишь присматривает за подношениями в храме, с архатом ему не сравниться. А что, если сам Сунь Укун узнает? Что тогда? Думаешь, он обрадуется, что мы разграбили тайник Ша на дне озера?
— Не пойму одного, как Ша мог сам про этот тайник забыть? Пра-пра ведь рассказывал, как тот всю дорогу на запад мечтал, что вернется обратно, к тайнику, и откроет ресторанчик. А как стал архатом, сразу все мысли оставил. Летает себе где-то на Небе, занимается не пойми чем…
— Этого, брат, нам не понять, — второй официант похлопал первого по плечу. — Мы же пока не архаты.