Кулинарный шедевр
Однажды моя старшая сестра Наташа взяла меня за руку, усадила на табуретку на кухне и открыла глаза на то, как тяжело живется нашей бедной мамочке.
- И работа у нее с утра до вечера, а потом надо тетрадки проверять, а еще нас надо накормить и спать уложить... - проникновенно рассказывала она. - И наша святая обязанность помогать ей, что есть сил.
Помню, мне стало так жалко нашу маму, что я чуть не разревелась. И когда Наташка предложила испечь маме торт, я, конечно же, с энтузиазмом согласилась.
- Представляешь, как она обрадуется! - говорила сестра. - И станет добрая-предобрая... И сразу все нам простит...
Сейчас-то я понимаю, что прилив дочерней любви случился у Наташи в связи с тем, что мама пошла на родительское собрание, где каждый раз припоминали выходки моей сумасбродной сестрички, которая в третьем классе отличалась отнюдь не примерным поведением. И Наташа решила таким хитрым путем задобрить маму. Но я была еще совсем малявкой, ходила в садик, и такие сложные умозаключения были мне не по плечу.
Как делать торт мы тогда представляли очень слабо. Рецепт того теста я помню смутно. Мы все клали на глаз. Яйца, мука, побольше сахара, варенье, какая-то завалявшаяся карамелька (Вот мама удивится - сразу и торт, и конфета!)... Когда тесто было готово, мы призадумались - зажигать духовку мы не умели.
- Ничего! - бодро заявила Наташа. - Сделаем блинчик!
Сказано-сделано! Мы вылили тесто на сковородку, зажгли огонь и стали ждать чуда. В сковороде что-то злобно шипело и плевалось. Мы накрыли это крышкой, чтобы было поспокойнее. Когда из-под нее пошел дымок, Наташа решила, что чудо-блинчик-дивный торт уже готов. От сковороды он отлепился на удивление легко, получилась эдакая упругая лепешка, но выглядела она весьма непрезентабельно - серая, плоская и с горелыми комьями снизу. Карамелька образовала холм, гордо возвышающийся посередине блина как перезревший прыщ.
Все наши творческие силы были брошены на украшение торта. Сначала мы густо обмазали его смородиновым джемом, который отлично замаскировал неаппетитный цвет блина. Пошарив по кухонным шкафчикам, Наташа обнаружила целую банку тыквенных семечек, которые нам каждый год заботливо передавала наша украинская бабушка, как она выражалась, «вид глыстив» (от глистов то бишь). Мы полупили штук двадцать семечек и разложили их красивым кружочком поверх джема.
- И красиво, и для здоровья полезно, - с умным видом сказала Наташа. Но наша фантазия все еще требовала выхода, и в ход пошел мандарин. Его рыжие дольки на красном фоне джема в окружении белых семечек смотрелись очень эффектно, и мы с сестрой решили, что шедевр готов, и что-то еще может его испортить.
В общем, наша мама - героическая женщина. Она таки откусила кусок этого торта, прожевала и проглотила, а как же иначе, ведь две пары заботливых дочерних глаз внимательно за этим следили.
- Какие вы у меня хозяюшки, - ласково похвалила нас слегка позеленевшая мама, - я сейчас не голодна, пожалуй, остальное оставлю себе на завтрак.
Стоит ли говорить, что когда мы проснулись, торта уже не было. Помню, мы тогда даже слегка обиделись на маму, что она с нами не поделилась.
- Наверное, торт был ну очень вкусный, - вздыхали мы.