– Почему мы бросили его умирать? – спросил он Гальягуда, впервые пользуясь своим правом.
– В нём почти не осталось жизни. Он принадлежит смерти, – ответил Гальягуд.
– Я видел в его глазах тот блеск, которого нет у умирающего человека.
– Ты ошибся, Уллиграссор.
Почуяв перспективы новых возможностей, Уллиграссор решился на протест, не сомневаясь в верности собственного убеждения.
– А если я не ошибся? Он – посланник, отдавший нам этот великий подарок, которым и сам немало дорожил. Бросив его на верную, и, возможно, несвоевременную погибель, мы осквернили тот дар, без которого нам не обойтись на пути к нашему счастью. Своим низким поступком мы доказали, что не достойны возвращения.
– Это решит Альель, – сурово произнёс Гальягуд, явно сожалея, что Уллиграссор обрёл силу собственного слова.
Остальные из необыкновенной группы шли следом, внимательно слушая неприятный для них разговор. Все они, а особенно Вугго, поддерживали Гальягуда и были очень злы на Уллиграссора. Это не означало, что они поддерживали Гальягуда. Им требовалось время, чтобы привыкнуть к мнению Уллиграссора, как и вообще ко всему, что он скажет в будущем. Они понимали, что и Гальягуд, и Уллиграссор одинаково правы, и это стало серьёзным препятствием в самом начале их торжественного пути. Их противоборствующие истины не позволяли им двигаться дальше.
– Альель должен решить его судьбу прямо сейчас, – предложил Уллиграссор.
– Это невозможно, – сказал Вугго.
– Не делись с нами придуманными тобою ограничениями, Вугго! – не выдержал Силгур – самый мудрый из них, – Уллиграссор прав. Мы определили участь этого дикаря, хотя такие решения на землях Лальдируфф принимает только Альель.
– Мы и есть Альель! – сопротивлялся Вугго.
– Вугго, не говори то, о чём вскоре пожалеешь, – вмешался Муниярд – тот, который находил компромисс даже там, где компромиссу не было места, – мы всего лишь дети Альель. Ты готов посягнуть на силу и власть Отца?
Почувствовав силу сопротивления достойных оппонентов, Вугго попытался затормозить накал обычной для себя неудержимой ярости. Он не мог тягаться с мудростью и знаниями Силгура и Муниярда. Как бы не старался Вугго, природная ярость оказалась сильнее верного осознания.
– Как верный сын Альель, я несу его волю! Моё желание – это его желание!
– Прости Вугго, но ты – самый глупый ребёнок Альель, – безжалостно нападал на гордыню Вугго мудрый Силгур, – не гневи его! Мы сейчас находимся недалеко от места, где может всё свершиться. Я готов отнести дикаря туда и предать его суду Отца.
– Мы все пойдём, – решил Гальягуд.
Предстоящее дело требовало от них чёткого разделения. Пятеро оставили свои тяжёлые одежды, освобождая место для будущей ноши. Вугго взял с собой Сларгарта и вдвоём они отправились к ближайшим территориям, где обитали звери. Гальягуд, Вуррн, Мигурнок и Рарон взяли на себя груз чужих куполов и пошли к месту Альель, а Уллиграссор Силгур и Муниярд вернулись обратно, чтобы забрать Руди.
– Позвольте мне поговорить с ним, – обратился к остальным Уллиграссор.
Силгур молча остановил Муниярда и одобрительно кивнул.
Руди всё еще оставался в сознании, обречённо и умоляюще глядя в бескрайнюю даль. Он нуждался в тепле и облегчении. Подойдя к нему, Уллиграссор присел рядом. Его добродушный взгляд и приятная улыбка вызвали у Руди чувство доверия, которое было скорее отчаянным, чем честным.
– Скажи мне своё имя, – попросил Уллиграссор.
– Рудольф…Руди…просто Руди.
– Я пришёл за тобой.
– Кто ты?
– Уллиграссор. Ты – мой друг. Не бойся меня.
– В местах, откуда я родом, так быстро друзей не заводят, – с опаской произнёс Руди.
– Пока ты здесь и пока мы рядом, я – твой друг, – обезоруживающе приветливо ответил Уллиграссор, – и ты будешь моим другом.
– Пока я здесь…
– Прости нас, Руди. Мы очень устали. До этого дня мы скитались, не выходя за пределы бесконечных страданий. Воины истины. Охранники вечных знаний. Странники пустоты. Нам очень тяжко. Я не спал с тех времён, когда всё было хорошо. Кажется, я никогда не спал.
– Нам всем не мешало бы отдохнуть.
– Не сейчас. Силгур и Муниярд отнесут тебя к нашему Отцу.
– Зачем? – удивился Руди, – я умираю…
– Не нам определять час твоей смерти. Всё решит Альель.
– Он справедлив, – сказал Муниярд.
– И милостив, если на то его воля, – сказал Силгур.
– Пускай решает, – сдался Руди.
В середине пути сумрак растворил их образы в Сизой пустоши Лальдируфф. Одна из загадок этого места заключалась в том, что ни одно живое существо, попавшее в пределы Сизой пустоши, не могло рассчитывать на собственные органы чувств. Густой сизый сумрак лишал зрения, застойный воздух блокировал возможности обоняния, а холод устранял все остальные ощущения. Каким бы острым не было природное чутьё, оно мгновенно терялось, словно его никогда и не было.