— Здрасьте, тетя Дуся! — бодро сказал Саша и спортивным шагом начал спуск на первый этаж, легко семеня по мрачным бетонным ступенькам. Бабушка в ответ лишь кивнула головой и принялась дальше ворочать старой тряпкой по лестничной площадке.
Выйдя на улицу, Саша первым делом глубоко вдохнул свежий весенний воздух. Он издавал ароматы талой воды и выхлопных газов городского транспорта.
Саша сделал первые шаги по мокрому, совсем недавно расконсервированному от сурового зимнего льда асфальту. Навстречу ему шла соседская девочка с маленькой глупой собачкой, тявкающей на все подряд.
— Здрасьте, дядь Саш! — звонко сказала первоклашка. Парень кивнул в ответ головой, а собака слегка зарычала, но через секунду опять начала что-то вынюхивать в мокрой земле.
А тем временем Саша двигался, набирая обороты. Его ждало сегодня великое дело.
Как раз подъехал нужный автобус к остановке, и слегка пробежавшись, Саша вбежал в последнюю дверь привычного средства передвижения. Металлические двери резко захлопнулись, издав приглушенный скрип, и, дав газу, транспорт двинулся с места. Саша слегка пошатнулся, но вовремя схватился за поручень. Он начал рассматривать людей, заполонивших маленькую площадку движущейся металлической коробки.
Сзади сидели пенсионеры, укутанные в столетние тулупы и державшие в руках матерчатые сумки, набитые доверху продуктами советской действительности в виде молока, хлеба и колбасы. Чуть ближе стояли девочки и о чем-то громко говорили… Еще ближе — молодые люди, и тоже со своими беседами. Ехать было около десяти минут, и поэтому Саша решил послушать людей, их мнения о делах простых и глобальных.
«Работать нужно там, где тебе нравиться, от работы нужно получать удовольствие…» — говорили парни между собой и были совершенно правы. Саша на миг задумался о том, любит ли он свою работу, и тут же дал ответ: конечно же, да! Ничего на свете лучшего для него просто не существовало, и поэтому он был абсолютно счастлив по жизни.
«Боже мой, как ты одета! Это тебе школа, а не дискотека!!!» — с хихиканьем говорила девочка своей подружке о прошедшем школьном дне и конфликтами с учителями. Девочки громко засмеялись и, дав характеристики своим учителям, вышли на следующей остановке. Саша продолжал на них смотреть из окон автобуса. Одна из девочек это заметила и в ответ на его улыбку показала средний палец. Саша улыбнулся еще больше.
Еще несколько остановок, шумных городских улиц, строгих трехцветных светофоров, и Саша был на нужном месте. Он вышел из автобуса и зашел в невзрачное кирпичное здание преклонного для города возраста.
Там, в широком зале с запотевшими стеклами, сидели такие же молодые люди, как и он. Атлетического телосложения, с грубыми ладонями, выбритыми головами и волчьими глазами. Со ртами, выдающими нецензурную брань и неприятный запах. Саша сел на свободную лавочку. Он пришел как раз вовремя. Их инструктаж вот-вот должен был начаться. Так оно и произошло.
В другом конце зала — там, где располагалась доска для писанины, а на стенке висели портреты каких-то людей — появился седоватый дядя с круглым животом и слегка кривым грубым носом.
— Приветствую вас, бойцы! — сказал, а точнее, промычал он гнусавым голосом. — Сегодня у нас очень важный приказ: следует пресечь антигосударственный митинг, который будет проходить на одной из площадей столицы…
Саша не стал дальше дослушивать. Он был настолько рад взяться вновь за любимую работу, что на несколько минут погрузился в мечты о предстоящем задании…
— На экипировку, бойцы! — услышал он последнюю фразу тучного офицера внутренних войск в поношенном берете.
Он поднялся вместе со всеми и побрел со скоростью толпы на экипировочный пункт. Там его ждал жилет из углеводородной нити с несмываемой надписью «ОМОН» на спине, номерная телескопическая дубинка — «гуманизатор» — и, конечно же, шлем образца космических путешественников из золотого периода американской кинофантастики.
За несколько минут Саша экипировался и опустил на свои бегающие тревожные глаза тонированное забрало шлема.
Они все выстроились в очередь, словно получать хлеб по карточкам где-нибудь в умирающей провинции десятилетней давности… Постепенно они наполняли собой черные ревущие машины, рассекающие громом своих моторов привычное щебетание легковушек.
И они поехали… Саша сидел в машине, держа в руках резиновую дубинку и слегка постукивая ей по коленной защите. За стеклом шлема не было видно его глаз и бешеной улыбки человека, заставшего второе пришествие.
Они вышли в одном из дворов. Саша ступил в своем новом обличье на твердую землю, огляделся на пустые гниющие деревянные беседки, покосившиеся двери подъездов и исписанные всякой ересью стены. Затем они все встали в один ряд и строем пошли к тому самому месту, где было очень много общественно-полезной работы. Этим местом оказалась площадь с небольшим скоплением людей, в основном молодежи и отдельными личностями с мегафонами. Эта толпа не сразу заметила, что их окружили солдаты в черном, внушающие страх. Так себя, наверно, чувствовали немцы, взятые в кольцо в холодных руинах Сталинграда. Только у людей на площадях был вполне мирный вид, и цели воевать у них не было. Вероятно, они просто хотели лучшей жизни. А, может, и еще чего-то. Сашу это не волновало. У него были теперь другие цели, сугубо личные. Он крепко сжал в руках дубинку, встав за спиной очередного бойца со щитом, стоящего ровно перед ним. И тут вся их полицейская команда двинулась на людей, отбивая ритм дубинками по щитам. Шаг за шагом, первые визги и крики… Первая кровь. Саша резко поднял руки и бегом ринулся в толпу молодежи, прикрываемый своими товарищами. Он махал дубинкой налево и направо. Он бил по лицам парней и девушек. Ему нравилось, когда рука чувствовала, как в нее переходит энергия боли очередной жертвы. И член его постепенно начал принимать эрегированное состояние, а голосовые связки напрягались при каждом вскрике удовольствия, вызванного систематическими ударами по людям.