— Да. Он центральный защитник. — Или, как я его называла, центральный засранец. — Он обычно играет за «Сакраменто», но сейчас временно в одной из европейских команд. — Я была уверена, что это единственная причина, по которой он еще не позвонил мне, чтобы обругать Култи. Знал ли он об этом? Должен был. Но он прижимистый, и не станет звонить до нашего регулярного телефонного свидания каждое второе воскресенье.
Блогер снова перевел взгляд на меня, низко опустив свои веки, и я поняла, что вляпалась.
— Разве он не сломал ногу много лет назад?
Точнее, это была его левая голень и малоберцовая кость. От одной мысли об этом у меня заболели ноги, и я ограничилась кивком в ответ. Чем меньше я говорила, тем меньше у меня было шансов напортачить, сказав какую-нибудь глупость.
— Десять лет назад.
— Это случилось во время игры? — Он спрашивал, но мы оба прекрасно понимали, что он знает ответ.
Мудак.
Неужели я так глупо выгляжу? Я не собиралась позволять ему выставить меня идиоткой. Когда я училась в колледже, спортсменов любого вида спорта заставляли посещать занятия по ораторскому искусству. Конечно, я едва сдала экзамен, но меня научили одной вещи, которую я не забыла: как важно держать интервью под контролем.
— Да. Десять лет назад, во время игры с «Тайгерс», он преследовал свободный мяч, и игрок соперника ударил его по ноге. — Журналист прищурился. — Он не играл шесть месяцев.
— Игрок получил желтую карточку, не так ли?
И... вот оно. С каких это пор спортивные блогеры, подлые маленькие говнюки, создают драму там, где она не нужна?
Я приклеила улыбку на свое лицо, одарив его взглядом, говорившим «я точно знаю, что ты делаешь, мерзкий ушлепок».
— Да, но сейчас он в полном порядке. В этом не было ничего особенного. — Ну, это была ложь, но все равно. Моя улыбка стала еще шире, и я сделала шаг назад. Быть стервой для меня было неестественно. Мне это не нравилось, но я не собиралась демонстрировать это. Тренер Гарднер до боли ясно дал мне понять, что в интервью я должна делать акцент на команде, а не на Култи, и особенно не на Эрике и Култи. — Мне пора идти. У вас есть еще какое-нибудь вопросы о тренировках?
Взгляд репортера скользнул в ту сторону, куда ушел Култи и его преследователи.
— Мы закончили. Спасибо.
— В любое время. — Ни за что.
Я сделала еще один шаг назад, подхватила сумку с земли и зашагала в сторону поля. Мне все еще нужно было забрать форму, которую они хотели, чтобы мы надели для наших индивидуальных фотографий, и переодеться. Кто-то из членов организации установил две палатки на краю поля, одну с длинными откидными занавесками, чтобы обеспечить некоторую уединенность при переодевании, и другую, более простую, без занавесок, где можно было получить форму.
— Сал! Иди забирай свои вещи! — крикнул кто-то из маленькой палатки.
Я направилась туда, оглядываясь вокруг, чтобы посмотреть, кто выжил в этой схватке с прессой. Помахала игрокам и сотрудникам, которые встречались со мной взглядом. Перед тем как начнется фотоссесия игроков, мне нужно было оказаться в палатке, где выдают форму. Там было всего несколько человек — два менеджера из офиса управления раздавали униформу, два игрока и три тренера.
Одним из тренеров был Култи.
Какашки.
Ладно, я в порядке.
— Доброе утро, — сказала я, подходя к группе и вытирая руки о штаны.
Какашки, какашки, какашки, какашки, какашки.
В ответ прозвучал хор приветствий «Доброе утро», даже от древней демонессы, известной как наш тренер по фитнесу, которая опять стояла рядом с бывшей немецкой суперзвездой.
Это был тот самый немецкий великий атлет, который теперь находился всего в метре от меня.
Однажды, много лет назад, я была в Лувре и помню, как смотрела на «Мону Лизу». Для этого отстояв часы в очереди у входа в знаменитый музей, пытаясь попасть внутрь. Я была разочарована. Картина оказалась меньше, чем я предполагала. Честно говоря, это была всего лишь картина. В ней не было ничего, что делало бы ее намного лучше любой другой картины, по крайней мере, для непросвещенной меня. Она была знаменитой и старой, вот и все.
Просто стоять всего в нескольких сантиметрах от человека, который вел свои команды к чемпионату за чемпионатом... казалось странным. Это было похоже на сон, очень странный сон.
Это был сон с мужчиной, который выглядел лучше, чем должен выглядеть любой тридцатидевятилетний.
— Касильяс? Теперь твоя очередь, дорогая. Я принесла вашу форму прямо сюда, — с улыбкой окликнула меня одна из женщин, работавших за столиками.
Я моргнула, а затем улыбнулась ей в ответ, смущенная тем, что она заметила, как я замечталась.
— Простите. — Обойдя тренеров, я взяла завернутый в пластик сверток, который она мне протянула. — Мне нужно что-нибудь подписать?
Кивнув, она протянула мне планшет.
— Какой у тебя размер обуви? Я не могу разобрать, восьмой это или девятый.
— Восьмой, — сказала я, поставив подпись напротив своего имени.
— Дай мне секунду, чтобы найти твои носки. — Она повернулась ко мне спиной и начала рыться в контейнере перед собой.
— Мистер Култи, думаю, вам подойдет размер М для футболки и L для штанов, вы согласны? — спросила другая сотрудница, ее голос был чуть выше, и она немного задыхалась. Ее руки были сложены и прижаты к груди, а в глазах теплился огонек нервного возбуждения.
— Да. — Простой ответ, голос с глубоким тембром, его произношение было резким с едва заметным акцентом, который был смягчен жизнью во многих странах за эти годы.
Я почувствовала его тембр прямо в своей груди. Я вспомнила, как он много раз давал интервью после матча. Какашки, пердеж, геморрой. Сал. Возьми себя в руки.
Я с трудом сглотнула, не в силах справиться с тем, как сильно он изменился. Когда я была его поклонницей, он носил все возможные прически, от крашеных кончиков до ирокеза. Теперь он стоял с коротко выбритыми волосами, прямой напряженной спиной, в то время как руки его были расслаблены. Часть татуировки в виде креста тамплиеров — прямой равносторонний крест с расширяющимися концами — выглядывал из-под рукава его футболки. Судя по тому, что я помнила, татуировка была не очень большой, десять на десять сантиметров, и он набил ее уже давно. Когда была моложе, я думала, что это довольно лаконично. А теперь... бе-е-е. Мне нравились татуировки на мужчинах, но нравились большие цельные композиции, а не коллекция из случайных маленьких тату.
Но, как бы то ни было, никто не спрашивал моего мнения.
— Держи, Сал, я их нашла. — И я взяла в руки еще один запечатанный пакет. — Остальную экипировку мы раздадим позже.
— Отлично. Спасибо, Шелли. — Держа форму под мышкой, я еще раз взглянула на Култи, который упорно ни с кем не встречался взглядом. Я боролась с искушением, переполнявшим мою грудь. Мои ноги не двигались. В детстве я не ожидала, что действительно окажусь так близко к этому человеку. Никогда. Ни разу.
Но после секунды неловкого молчания, пока стояла там, надеясь на взгляд или, возможно, на слово, я поняла, что он не собирается давать мне ни того, ни другого. Он старался смотреть вперед, погруженный в свои мысли, может быть, он хотел, чтобы его оставили в покое, а может, это было нарочно, и он не хотел тратить время на разговоры со мной.
Эта мысль смертельным ударом проникла мне прямо в сердце. Я почувствовала себя девочкой подростком, которая хочет, чтобы парень постарше обратил на нее внимание, когда он даже не подозревает о ее существовании. Надежда, ожидание и последующее разочарование — отстой. Это просто отстой.
Он не собирался обращать на меня внимание. Это было совершенно ясно.
Тогда ладно. Хоть я и не была Дженни, которая дружила со всеми подряд, мне нравилось быть дружелюбной с людьми. Очевидно, этот парень не собирался в ближайшее время получить премию «Мистер Приятное Общение», так как он даже не потрудился посмотреть на меня, стоящую в полуметре от него.
Так что... это совсем не больно. Но мое сердце не находило в этом ничего забавного.
Потом я вспомнила о произошедшей ситуации с журналистом снаружи, и какое влияние может на меня оказать такое внимание. Я изо всех сил старалась держаться в тени. Я просто хотела играть в футбол, вот и все.
Бросив еще один быстрый взгляд на мужчину, который стоял, не обращая внимания ни на что вокруг, я собралась и пошла переодеваться. Мне не нужно, чтобы Рейнер Култи разговаривал со мной. Я не нуждалась в нем раньше, и не буду нуждаться в будущем.
Если я и питала скромную надежду, что с течением дней все станет менее суматошным, и присутствие Култи постепенно станет старой новостью, то жестоко ошибалась.