Но, в любом случае, нахамить он уже успел.
Даже я почувствовала жжение от его слов. Больше никто ничего не сказал. Но как только я встретилась взглядом с Дженни, она одними губами произнесла:
— Что за хрень произошла?
Я выпучила глаза и ответила одними губами:
— Понятия не имею.
Через некоторое время к нему подошла Грейс. Их разговор длился около трех минут, наверное, но я уверена, что эти три минуты все члены команды «Пайперс» смотрели на них. Мы смотрели, как Грейс подошла к нему и заговорила. Было похоже, что она говорила с ним так же, как и с нами, когда на ней были капитанские шорты. Затем мы увидели, как он ответил одной короткой фразой. Через две минуты одна из самых собранных профессиональных игроков, которых я когда-либо встречала, была пропитана гневом, это чувствовалось в каждой клетке ее тела.
Грейс была вне себя. Грейс. Она принадлежала к тому типу людей, которые всегда выбирают высокий стиль игры. За те пять лет, что мы играли вместе, даже в национальной сборной, она никогда не играла грязно. Хладнокровная, решительная и умная, Грейс была воплощением профессионала.
Ее никогда нельзя было вывести из себя. Она не теряла лицо.
И она только что это сделала. Из-за чего, я понятия не имела, но маленькая часть меня умирала от желания узнать.
Она что-то сказала Култи о том, как он нахамил девочкам? Зная ее и то, насколько серьезно она относится к своей роли капитана, это более чем вероятно. Каждый раз, когда я видела их вместе, они казались мне друзьями... ну, приятелями. Типа приятелями. Да.
Эта сцена заставила меня немного поволноваться.
Что же там произошло?
— Сал, а сексуальный зад твоего брата будет на открытии сезона?
Я высунула язык и изобразила сильные рвотные позывы, чем вызвала смех пары девчонок. Знают же, как я ненавижу, когда они воображают пошлые вещи с моим братом каждый раз, когда он приходит. Отчаянные, шлюховатые засранки. Наконец, я улыбнулась девушке, которая спросила, и покачала головой.
— Нет, этот нет. Зато сексапильная задница моей младшей сестры приедет, и мои родители тоже. На самом деле, они и сегодня здесь.
— Ой, неужели?
Чувства радости и удовольствия наполнили мою грудь. У многих игроков не было семьи, которая жила достаточно близко, чтобы иногда приходить на игры... или они не хотели приходить. Моя семья, с другой стороны, обычно появлялась на большинстве домашних игр, совершая трехчасовую поездку и проводя в Хьюстоне весь следующий день, чтобы побыть со мной. Я знала, что мне повезло, и была благодарна им за поддержку.
Даже если моя сестра Сесили, просидит всю игру в своем телефоне, отправляя текстовые сообщения и просматривая «Инстаграм». Но, несмотря на это, она была на трибунах даже после того, как обзывала меня жуткими словами, и у нее возникали ужасные идеи о том, что я думаю о ней. Вряд ли моя мама была рада моему выбору, но она все равно приходила и болела за меня, даже если ей приходилось прилагать для этого усилия. Но ведь это любовь, не так ли?
Сегодня была наша открытая тренировка перед началом предсезонных игр против местных команд колледжа. Эта тренировка была широким жестом, который Лига делала для владельцев абонементов, друзей и семей игроков, а также победителей различных конкурсов. После тренировки мы общались и фотографировались, а если были маленькие дети, то некоторое время гоняли с ними мяч.
— Да. Я не уверена, сможет ли Эрик приехать в этом году, так как он все еще за границей. — Спасибо вселенной за это. Я легко могла представить его на трибунах, сердито глядящим на скамейку запасных, и под «скамейкой запасных» я подразумевала Рейнера Култи.
— Дай мне знать заранее, чтобы я успела навести красоту, — засмеялась девушка.
Я хихикнула и отмахнулась от нее, натягивая носки поверх щитков, так как мы уже закончили разминку. Поднявшись на ноги, я посмотрела на сотню или около того людей, которые были на трибунах в маленькой, отгороженной части, где мы тренировались. Всего за пару минут я разглядела папину лысину, мамины новые ярко-рыжие волосы и голову Сеси, прикрытую большой ковбойской шляпой. Подняв обе руки в воздух, я помахала своей семье и тем, кто решил, что машу им, широко улыбнулась. Тут же мама и папа помахали мне в ответ, и еще несколько человек, которых я не знала.
— Пойдемте, дамы. Если все готовы, давайте начнем, — крикнул Гарднер.
Следующие два часа пролетели без следа неловкости, которая окутывала команду с тех пор, как Култи решил вывести свою ублюдочность на новый уровень. По крайней мере, на какое-то время мы все старались не думать об этом. Я украдкой поглядывала на трибуны на протяжении всей тренировки. Я всегда была ребенком, которому нравилось, когда семья была рядом на играх. Были люди, которые не любили этого, но я не была одной из них. Я играла лучше, когда они были на трибунах, или, по крайней мере, воспринимала игру еще более серьезно — если это вообще возможно. Мои родители знали о футболе более чем достаточно, чтобы уловить нюансы и все еще делать мне замечания о моментах, над которыми можно было бы поработать.
Солнце сильно пекло, и моя лодыжка беспокоила меня немного, но в целом все прошло очень хорошо.
Но каждый раз, когда смотрела в сторону отца, я видела, что он был занят рассматриванием Култи — абсолютно одержимый. Я любила его, даже если у него был ужасный вкус на мужчин.
Мы не вспоминали о том, что много лет назад я была такой же, как он.
Как только мы остыли и растянулись, несколько сотрудников из мужской команды Хьюстона повели зрителей с трибун на поле. Прошло больше месяца с тех пор, как я в последний раз видела свою семью, и я скучала по ним. Я наблюдала, как мой отец оглядывает поле в поисках единственного человека, который действительно имел сейчас для него значение. Я знала, что это не я, ха.
— Ма. — Я протянула руку к маме, которая быстро взглянула на мою потную тренировочную майку, поморщилась и все равно обняла меня.
— Mija, — ответила она, сжимая меня в объятьях.
Затем я схватила свою младшую сестру за край шляпы и притянула ее к себе, когда она завизжала:
— Нет, Сал! Ты вся потная! Сал, я не шучу. Сал! Черт!
Знала ли я, что она не любит потных объятий? Черт возьми, да. Было ли мне дело до этого? Не-а. Я не забыла, как она назвала меня ведьмой в последний раз, когда мы были в одной комнате, даже если она делала вид, будто эти слова не слетали с ее губ. Я прижала ее к себе еще крепче, чувствуя, как она шлепает меня по спине со всей силы, когда моя мама сказала:
— Hija de tu madre, следи за своим языком. (исп. цензурная версия оскорбления Hija/ Hijo de tu puta — дочь/ сын шлюхи, также употребляется как сукин сын, черт побери, твою мать и т.д.)
— Я скучала по тебе, Сеси, — сказала я, осыпая поцелуями щеки младшей сестры, когда она попыталась отстраниться, говоря что-то о макияже, который я могу размазать.
Ей семнадцать. Она перерастет это. Мы почти одного роста, у нас обеих светло-карие глаза и каштановые волосы, хотя мои немного светлее, как у нашей аргентинской бабушки. Но это было все, в чем мы были похожи. Я весила на девять килограммов больше. Если же сравнить наши личные качества, мы были настолько разными, насколько это вообще возможно. К пятнадцати годам она уже научилась носить туфли на каблуках, а я в этом возрасте считала, что носить настоящий бюстгальтер — фантастически круто, и это только верхушка айсберга. Но я любила ее до чертиков, даже когда она была немного снобистской и плаксивой... и иногда она была немного жадной.
Когда я, наконец, отпустила ее и посмотрела в сторону отца, то фыркнула, сдерживая смех. Он стоял к нам спиной и внимательно оглядывал поле.
— Эй, пап? Обними меня, прежде чем ты никогда больше не захочешь мыть руки.
Вздрогнув от неожиданности, он обернулся и сверкнул широкой улыбкой. Сколько я себя помню, у него были коротко стриженные редеющие волосы и яркие зеленые глаза, унаследованные от испанской бабушки.
— Я искал тебя!
— Да ладно тебе, врунишка, — рассмеялась я. Мы крепко обнимались, пока он комментировал мои удары «ножницами», которые я делала во время тренировки. Это технически сложный удар через себя в падении, который требовал в прыжке оторвать тело от земли, и пока спортсмен находился в полете параллельно земле, ударить по мячу быстро скрестив ноги, сделав «ножницы». В зависимости от положения тела к земле после удара, мяч летит либо через голову футболиста, либо в сторону.