Я прочистила горло и постаралась не отводить взгляд от дороги.
— Вам нужно вызвать эвакуатор или позвонить еще куда-нибудь? У меня есть услуга в телефоне на случай проблем с машиной, которую вы могли бы использовать.
Его внимание было приковано к виду за окном.
— Нет.
Ладно.
— Вы уверены? Я не против.
— Я сказал «нет», — ответил он так резко, что у меня защемило в груди.
Иисус чертов Христос. Все, что я пыталась сделать, это помочь. Ну и придурок.
Внезапно разозлившись на себя за попытку быть милой с тем, кто явно этого не хотел, я сжала губы и посмотрела вперед. Вот какое отношение я получила за помощь. Почему я вообще беспокоюсь? Конечно, он был добр к моему отцу, компенсируя то, что был с ним до этого долбаным мешком дрянных фаллоимитаторов, и он вытащил меня из передряги с Кордеро и дал мне пару советов о том, как улучшить некоторые игровые навыки, но этого было недостаточно. Не все ведут себя так. Я была добра к тысячам людей в своей жизни, и большинство из них не вели себя как придурки.
Особенно те, кого я боготворила.
Смущение от того, что на меня накинулись, вызвало комок в горле, когда я выехала на автостраду. На секунду я подумала о том, чтобы включить радио в попытке избежать неловкости, которая поселилась в машине, но передумала. Я не сделала ничего плохого, и это не я заслуживала чувствовать себя неловко. Это он.
— Куда мне съезжать? — спросила я сдержанным тоном, когда мы подъехали достаточно близко.
Он ответил.
Я съехала и спросила, повернуть направо или налево.
Поворот за поворотом я просила его говорить мне, когда снова поворачивать, и он отвечал. Он сказал мне, в какой переулок свернуть. Еще два поворота, и я ехала на машине по улице, на которой у меня был клиент. Как тесен мир. Култи махнул рукой прямо перед безукоризненно благоустроенным двухэтажным современным чудовищем, которое, казалось, занимало два участка.
— Здесь.
Я заехала на обочину и остановилась, не поворачивая головы и глядя прямо перед собой. Нет, я не вела себя как взрослая. Мне не нужно было так поступать. Я не должна была показывать ему, что его слова задели меня, но ничего не могла с собой поделать. Позже, оглядываясь назад, я проклинала себя за то, что позволила ему увидеть, что он расстроил меня, но сейчас я не могла остановиться. Я просто продолжала смотреть в лобовое стекло.
Я терпеливо ждала, осторожно сжимая руками руль.
Он не пошевелился. Не вышел. Он даже ничего не сказал.
Я не смотрела на него и не просила выйти из машины. Я просто ждала. Могла бы ждать долго. Я не была нетерпелива. Подняв подбородок и расслабив лицо, я ждала его, казалось, пять минут, но, вероятно, прошло секунд тридцать, не больше.
Наконец, он взялся за ручку и вышел. С его губ не слетело ни вздоха, ни извинений, ни даже долбаной благодарности за поездку.
Как только дверь закрылась, я поехала. Я не трогалась со свистом шин и не вела себя как дура, пытаясь быстро уехать. Спокойно отъехала от обочины и поехала на работу, будто он только что не обидел меня.
Но он сделал это, немного.
Этого было достаточно, чтобы мне стало наплевать на то, принадлежит ли большой дом в семейном районе ему или нет. Я даже не потрудилась рассказать об этом отцу.
— ...вот так, — сказал он низким голосом с небольшим акцентом.
Я моргнула, глядя на лежащий на земле мяч, и кивнула.
— Хорошо.
— Да?
Почесав шею, я снова кивнула.
— Поняла.
Может быть, он ожидал, что я буду прыгать от радости или целовать его ноги за то, что он работал со мной в третий раз. Но я не могла заставить себя беспокоиться о том, что он снова выбрал меня. После того, как я потратила выходные, чтобы остыть, и вчера вернулась на тренировки с ясной головой. Надо ли говорить, что это включало в себя мое решение избегать Култи как можно дольше. У меня были дела и поважнее, чем тратить свое время и энергию на придурка со вспыльчивым характером и дурными манерами. Да, это точно не было в верхней части моего списка дел.
Мне удалось провести одну тренировку, не тратя на него никаких калорий.
А сегодня он решил вмешаться в середину игры пять на пять, в которую я играла.
Будучи взрослой, я действительно наблюдала за тем, что он делал, и слушала. Я чертовски уверена, что он не получит от меня больше, чем это. Я подняла голову и кивнула с нейтральным выражением лица. Обойдя его, я вернулась туда, где была, и жестом показала защитнице, против которой играла, что мы должны возобновить игру. Что мы и сделали.
Через пятнадцать секунд Култи снова прервал нас. Его длинные ноги, казалось, пожирали дерн, когда он остановился прямо между нами.
— Ты делаешь это неправильно, — сказал он, показывая мне, что конкретно он хочет, чтобы я сделала по-другому.
Я кивнула и вернулась к своему занятию.
Прошло еще пятнадцать секунд игрового времени, прежде чем он снова остановил нас.
— Смотри. Ты не смотришь, — настаивал Немец.
Я смотрела. Я очень внимательно смотрела на него.
— Хорошо, я поняла, — сказала я, как только он закончил показывать прием.
Другой игрок бросила на меня взгляд, который я ей вернула.
Не прошло и десяти секунд, как он воскликнул:
— Двадцать третья! Что, черт возьми, это было?
Я сжала кулаки и спросила себя «почему?». Почему судьба решила, что эта подтирка для задницы должна появиться в моей жизни на десять лет позже?
Сделав глубокий вдох, чтобы унять чувство разочарования, я положила руки на бедра и медленно повернулась к нему.
— Пожалуйста, скажи мне, что я сделала не так, потому что я понятия не имею, о чем ты говоришь, — произнесла я, прежде чем успела осознать тот факт, что сказала это.
Застав его врасплох, я стала свидетелем того, насколько он не привык к тому, что люди могут ответить ему, или не воспринимают его слова как нечто святое, что нужно записывать на скрижалях, по меньшей мере.
Култи прищурил светлые глаза, его веки опустились ровно настолько, чтобы скрыть необычный оттенок.
— У тебя будет более точный удар, если ты...
Он прервался, быстро сменив ногу, которой вел, и повернулся с мячом.
Я посмотрела на него и попросила кого-нибудь где-нибудь дать мне терпения.
— Не лучше ли мне сделать пас? — Конечно лучше, это был риторический вопрос.
Чего он явно не понял, судя по тому, как в ответ покачал головой.
— Нет.
Нет?
— Если у тебя есть возможность для удара, сделай его.
Я взглянула на Женевьеву, моего товарища по команде, которая стояла в стороне и смотрела на нас, а затем снова посмотрела на Култи.
— Не уверена, что у меня будет возможность.
— Ее не будет, только если ты будешь невнимательна, или у тебя неожиданно отнимутся ноги, — раздраженно сказал он.
Борясь с желанием поспорить с ним, я сильнее сжала кулак.
— Отлично. Как скажете.
«Как скажете» обычно означало «да, конечно», а потом я все равно делала все, черт возьми, что хотела. Он был не прав. То, что он велел мне делать, было слишком рискованным и эгоистичным. Но как бы там ни было, я знала, когда наступало время промолчать.
Почему-то то, что я ответила, его совсем не удовлетворило. Будто он знал, что я просто отговариваюсь, чтобы сбить его с толку, я это и делала, но он не мог знать наверняка. По крайней мере, не должен был.
Он не сказал ничего больше, и через минуту закончилось время нашей игры. Другие десять игроков вышли на поле, чтобы начать свою. Я смотрела и выкрикивала слова ободрения, некоторые из них были для Харлоу. Как бы я ни старалась не обращать внимания на Култи, не могла не заметить, что эту игру он не останавливал, чтобы внести какие-либо предложения.
«Конечно, нет», — с горечью подумала я.
Спустя некоторое время тренировка закончилась, и на пути к своей машине я погрузилась в раздумья о том, стоит ли мне сходить на йогу этим вечером, или просто серьезно заняться растяжкой дома. Когда я подняла взгляд, то обнаружила, что кто-то стоит у водительской двери моей машины. Только это был не просто кто-то. Это был Немец.
Я тут же напряглась от того, как небрежно он прислонился к моей любимой машине.
Спокойно вдохнув, я попыталась подавить свои эмоции, продолжая идти. Култи перекинул свою спортивную сумку через плечо и засунул руки в карманы белых спортивных шорт. Он выглядел точно так же, как на обложках журналов, которые я видела не одну дюжину раз. Выпендрежник.
Как ни странно, меня это нисколько не тронуло.
Я чувствовала себя надменной и незаинтересованной. В принципе, мне было наплевать, что Рейнер Култи стоит у моей машины. Не чьей-то еще, а моей. Он был не первым парнем, которого я видела за этим занятием… и не последним.