Ухмыльнувшись, я приподняла брови и смотрела на него. Боже, кто-то был в отвратительно плохом настроении, и это сделало мое просто отличным. Улыбка на моем лице стала еще шире.
Он приподнял свои брови. Эти темно-коричневые, густые косые линии поднимались и опускались, молча говоря мне, что он не собирается представлять меня, пока не получит то, что хочет.
На секунду я подумала о том, чтобы проигнорировать его и просто представиться, но…
Култи любил играть в игры, а мне нравилось выигрывать в них.
Каким-то образом мне удалось не улыбнуться, когда я шагнула вперед и обняла его, беспокоясь, что он выставит меня идиоткой, если на самом деле не обнимет в ответ. Я имею в виду, что он не в первый раз вел себя так, будто у меня вши. Я просто обняла его и крепко сжала.
Совершенно застигнув меня врасплох, Култи, мой долбаный Немец, якобы лишенный совести, прижался щекой к моей макушке и обнял меня. Он обнял меня в ответ. Его тело было твердым и напряженным, когда он делал это, но все ощущалось иначе. Это не было сердитым объятием, а чем-то другим. Оно было как в детстве, когда я обнимала свою собаку, потому что очень ее любила.
Очень похоже… но не то.
Когда он, наконец, отстранился, я подняла взгляд. Я не стала переживать из-за того, что он не улыбался мне. Немец просто смотрел на меня, ну, на самом деле, это было больше похоже на просверливание взглядом, ну и ладно. Я еще раз обняла его и почувствовала, как его рука легла мне на плечо. И осталась там.
Вторым парнем, которого он привел, был вратарь по имени Майкл Киммонс. Он был выше Култи и чуть старше меня.
— Привет, приятно познакомиться. Спасибо, что пришли. — Я протянула ему руку, когда почувствовала, что рука Немца сжалась на моем плече, как только я представилась.
— Майк Киммонс, — сказал он, крепко пожав мне руку.
— Сал Касильяс.
— Я знаю твоего брата Эрика, — вставил он. — Мы играем вместе.
Я кивнула ему и улыбнулась.
— Ты упомянула, что он тоже играет. Где? — с любопытством спросил Франц.
— Он сейчас на правах аренды в Мадриде, — объяснила я.
— Я понятия не имел. — Второй немец кивнул, слегка нахмурившись. Прежде чем уйти в отставку, он играл за главного соперника Мадрида — Барселону. — А твои родители играют?
— О нет. У моего отца астма, а мама, — гигантский бицепс, окружавший мою шею, словно боа, напрягся, — не любит это.
На одно страшное мгновение я испугалась, что Култи скажет что-нибудь о том, кто был моим дедушкой. На один короткий, болезненный момент я представила, как он проболтается, потому что это было что-то впечатляющее — если рассказать об этом людям, они подумают, что это интересно. Я действительно подумала, что он расскажет.
Но он этого не сделал. Он увел разговор в сторону.
— Мы разделимся на две группы, — приказал он, и я позволила ему, потому что мне стало ясно, что он начинает получать удовольствие от этих занятий, играя с детьми. Мне стало немного не по себе от того, что после сегодняшнего дня останется только одно занятие.
День прошел прекрасно. Майк Киммонс был слишком серьезен с детьми, но некоторые из них узнали его, и это компенсировало то, что он немного играл с ними. Култи по какой-то причине встал в пару с ним, и я занялась другой группой с Францем.
Когда прошло три часа, и большинство детей ушли, Франц отвел меня в сторону, а Култи продолжал фотографироваться с несколькими отставшими участниками и их родителями.
Франц серьезно посмотрел на меня.
— Я кое-что подслушал, когда был в Лос-Анджелесе, и мне нужно это тебе рассказать.
Блядь. Когда тебя подготавливают к новостям, это всегда плохо. Я натянула свои Носки Большой Девочки.
— Ладно.
Он бросил взгляд в сторону Култи, прежде чем быстро рассказать мне то, что считал нужным.
— Ходят слухи, что в конце этого сезона тебя продадут в Нью-Йорк.
У меня зазвенело в ушах. Мой желудок скрутило.
В Нью-Йорк? С Эмбер? Если это было недостаточно ужасно, то ко всему прочему у этой команды уже был солидный звездный основной состав. Я никогда не смогу там играть — я буду в запасных.
Самое главное, я не хотела ехать в этот чертов Нью-Йорк. Франц тронул меня за плечо.
— Я набираю команду в НЛ. — Он имел в виду «Ньюкасл Лайонз» — одну из лучших мужских команд в Соединенном Королевстве. — Подумай о том, что я тебе говорил в прошлый раз. Если ты решишь, что хочешь попробовать что-то другое, — он бросил на меня взгляд, — кое-что получше, я могу помочь. Я не понимаю, как тебя занесло в это дерьмо, но, между нами, для Рейнера и меня нет ничего, что мы не могли бы сделать с нашими связями.
Полностью осознавая, что сейчас не время терять разум и рыдать, я натянула свои Носки Большой Девочки выше, чем когда-либо, и заставила себя кивнуть мужчине, который сообщил мне новости, которыми не должен был со мной делиться. Мог ли он мне соврать? Я не понимала, зачем бы ему это понадобилось, поэтому не собиралась быть параноиком.
«Почему?», — снова и снова крутилось у меня в голове.
Все знали, что я люблю играть в Хьюстоне. Первая Женская Лига не была достаточно большой, чтобы мы были вынуждены играть там, где абсолютно не хотели. Правда в большинстве случаев игроки были готовы играть там, куда их посылали. Когда я впервые прошла отбор, мне предложили выбрать из трех лучших команд, за которые я хотела бы играть. Очевидно, Хьюстон был первым в моем списке, за ним следовала Калифорния, так как она была близко к брату, а затем «Феникс Нова», который с тех пор переехал в Сент-Луис.
Я была лучшим нападающим «Пайперс». Я усердно работала и не создавала им много неприятностей, кроме тех, что происходили в последние несколько месяцев. Я всегда помогала своим товарищам по команде, насколько это было возможно. Это так они собирались отплатить мне?
Образы с предупреждением Гарднера, неприязнью Кордеро и тем, как в последнее время вели себя мои товарищи по команде, крутились у меня в голове. Я чувствовала себя преданной. Обманутой. И я никак не могла решить, расстраиваться мне или добыть ключ от машины Кордеро.
Ладно. Это уже немного чересчур. Вроде бы. Терпение. Терпение.
Был только один человек, который мог стоять за этим возможным шагом. Этот злобный засранец-коротышка.
— Спасибо, что сказал мне, — каким-то образом я сумела сказать Францу, хотя внутри у меня все, казалось, кипело и требовало разрушений.
— Не трать впустую свой потенциал, ja?
Я кивнула ему, чувствуя, как огромная волна эмоций поднимается вверх по моей груди, и это было нехорошо. Из-за этого улыбка на моем лице казалась не такой храброй, как я хотела изобразить.
— Я что-нибудь придумаю.
— Звони, пиши, что бы тебе ни было нужно, — искренне сказал он.
— Спасибо, Франц. Я действительно ценю это. — Я ценила, даже если от новостей, которые он принес, мне хотелось плакать.
Играть с чертовой Эмбер и ее миньонами?
Очевидно, мои мысли были написаны на моем лице. Он одарил меня грустной улыбкой, от которой мне стало еще хуже.
Мягкое прикосновение к пояснице заставило меня расправить плечи.
— Франц останется на ночь. Поужинай с нами, — сказал Култи, останавливаясь рядом со мной.
Желчь обожгла мое горло, и мне пришлось отвести от него взгляд.
— Мне нужно идти домой. Но все равно спасибо.
Он не обратил внимания на мои слова.
— Я поеду с тобой. Франц, возьми мою машину.
— Рей, я хочу домой, — твердо сказала я.
— Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — ответил он, уже оборачиваясь. — Где твои вещи? — Култи даже не стал дожидаться, пока я скажу что-нибудь еще, и направился к моей сумке. Черт возьми.
— Рей, — позвала я, следуя за ним.
Немец оглянулся через плечо, но не остановился.
— Тебе больше нечего делать. Перестань усложнять.
— М-м-м, у меня действительно есть дела. Позже мне нужно будет на пробежку, или я могу заняться йогой. — Или плакать, или кричать… как обычно.
Он отмахнулся. Я собиралась убить его.
— Ре-е-ей!
Он молчал.
Сукин сын.
— С ним трудно, правда?
— Это преуменьшение всей жизни, — сказала я Францу. — Он боль в заднице. Я действительно не знаю, как до сих пор кто-то хладнокровно не убил его.
Франц громко рассмеялся.
С другого конца поля я заметила Култи, который перекидывал мою сумку через плечо.
— Нет смысла даже пытаться спорить с ним, не так ли? — спросила я Франца.
— Nein.
— Он такая заноза в заднице.
Франц хихикнул.
— Так и есть.
Я вздохнула. Через некоторое время я ведь смогу уйти. Надеюсь.