Одно воспоминание о Джино, и она начала выходить из себя. Как этому мерзавцу так удается взбесить ее.
— Присцилла, как думаешь мне идет коса? — внезапно спросила Алисия.
— Юная госпожа, вам идет любая прическа, — незамедлительно ответила служанка.
«Дочка, коса это сдержанность, смирение и покорность. Мужчинам скучно с такими девушками. В глубине души они все мечтают о стервах, настоящих оторвах, при нахождении с которыми кровь в их жилах начинает бурлить,» вдруг вспомнился Алисии совет матери.
— За стену эту косу. Расплетай! — гневно сказала Алисия. — Сделай мне шэгги.
— Но госпожа, шэгги это ведь неряшливые, растрепанные волосы. Это даже прической трудно назвать. Наследнице Великого Дома не подобает выглядеть как уличной девчонке, не знающей, что такое элегантность и женственность, — расширив глаза, сказала служанка. — Госпожа, я вас не узнаю, вам же всегда было не важно какая у вас прическа или макияж.
— В этот раз важно! Я собираюсь пойти и поставить на место этого зарвавшегося наглеца, — выпалила Алисия. Ее грудь тяжело вздымалась. С каждой секундой она чувствовала как распаляется все сильнее.
Он считает ее недостаточного красивой. Ха-ха. Она еще посмотрит. Да он будет на коленях ползать, умоляя, чтобы она обратила на него внимание.
Шесть часов спустя.
Склонив голову, Варан сидел на полу на коленях в своих апартаментах в общежитии академии. На брюках блестели влажные пятна от капающих из его глаз слез. Две эфирных свечи ровным светом сияли перед ним, освещая висящий над камином портрет шириной во всю стену. На портрете вместо человека был изображен черный облезлый кот, который вальяжно лежал и проницательно взирал куда-то вдаль перед собою.
— Потерпи, Роден, я обязательно найду того, кто убил тебя. Я заставлю его страдать так же, как и страдал ты, — шептал Варан. Его руки сжали в гармошку ткань на штанах, угрожая порвать их. — Я обещаю, Роден. А потом… а потом я исполню нашу мечту, я заставлю отца, весь Дом Найт, Алисию, весь Луноцвет обратить внимание на нас… Я докажу, что мы с тобой не пустое место…
У меня есть план, скоро я его исполню, потерпи еще немного, Роден…
Варан все приговаривал одно и то же, пытаясь успокоить себя и кота на картине.
Раздался стук. Кто-то постучал в дверь.
— Кто там? — раздраженно спросил Варан.
— Юный господин, это ваш покорный слуга.
Варан смахнул с лица соленые слезы, вытер глаза, и, материализовав тонкое эфирное щупальце, открыл им дверь.
Сухощавый мужчина в одеждах с гербами Дома Найт, поклонившись, зашел внутрь.
— Обрадуй меня. Ты нашел убийцу Родена? — требовательно глядя на слугу спросил Варан.
— Нет, господин, я пришел передать послание от леди Виктории, — поклонившись еще раз, слуга протянул Варану небольшой розовый конверт.
Варан распечатал конверт. Запахло сладкими женскими духами.
Розовый конверт со сладким запахом… Варан закатил глаза, чего еще можно было ожидать от Виктории?
Он вытащил из конверта сложенную пополам записку, развернул ее и внимательно прочитал.
'Братик, ты не поверишь, что я узнала!
Я сейчас не могу прийти к тебе и рассказать все сама, так как у меня есть более важные дела. Но ты говорил, что это срочный вопрос, который не требует отлагательств, поэтому направляю тебе записку через слугу. Кстати, как тебе мои новые духи? Правда классные?…'
Варан в очередной раз закатил глаза, мысленно потирая переносицу.
«… По твоей просьбе я попросила отца рассказать про резонанс пустоты. И, представляешь, он рассказал мне про него. Лучший способ создать резонанс…»
Резонанс Пустоты?
Пальцы Варана затряслись. В нетерпении он случайно прокусил нижнюю губу до крови, не замечая боли.
Наконец-то он нашел способ пробуждения родословной, который использовал дядя Гилберт.
Забыв как дышать, он напряженно вчитывался дальше.
«… Лучший способ создать резонанс пустоты это убить близкого родственника, в котором течет кровь Дома Найт.»
Варан стоял, уставившись в текст на бумаге. Его будто мешком по голове ударили.
Минуту спустя он отошел от шока, перечитал письмо еще раз, чтобы понять, что ему это не чудится, а затем обратился к слуге:
— Кто-нибудь еще читал это послание? — Варан потряс запиской в руке.
— Нет, господин.
— Хорошо. В таком случае забудь о том, что ты мне приносил его. Никакой записки от Виктории не было, ты понял меня? — вперив не мигающий взгляд в слугу, спросил он.
— Да, господин, я вам ничего не приносил, — слуга поежился, уставившись в пол и боясь шелохнуться.