Рука Джино коснулась ее волос. Нежно. Аккуратно.
Возможно именно такого мужчину, сильного и настойчивого в своих действиях она ждала. Пусть хоть он еще и юноша, но определенно в нем было то, что заставляло ее почувствовать себя слабой. А не строгой и сильной женщиной, которую ей приходилось изображать в общении с пациентами и подчиненными сотрудниками.
Словно вспышка молнии у нее промелькнула бредовая мысль, от которой ее бросило в жар.
«Он сказал, что хочет забрать то, что принадлежит ему. Неужели он хочет забрать меня?»
Николь почувствовала как пол уходит из-под ее ног. Она поплыла. Боже, глупая, о чем она только думает? Хотя… Ей было стыдно признаться самой себе, но… она была бы не против.
Она почувствовала как жар захватывает ее. Сердце забилось сильнее.
В этот момент рука юноши потянулась назад, стягивая с ее волос ленту. Ах, он уже начал раздевать ее. Это… Николь помутневшим взглядом уставилась на происходящее.
Это… это же регалия! Он крадет семейную реликвию!
Она тут же пришла в себя. Дернулась, чтобы схватить ленту, но было уже поздно. Рука Джина оказалась куда быстрее и проворнее.
— Верни! — чуть ли не рыча, прошипела Николь.
— Эта повязка принадлежит мне, сестренка, — улыбнулся слепой юноша.
Сестренка? Какая она ему сестренка⁈ Мелкий мерзавец. Да как он смеет так обращаться к ней! Но внезапно на ее лице проскочило выражение удивления с примесью гнева. Ее аналитический ум всегда срабатывал в нестандартных ситуациях, и в этот раз он тоже начал замечать совпадения.
Рунная печать на груди, вырванные глаза, черные волосы, шестнадцать лет — все детали в ее голове сплелись воедино. Неужели он… Она вдруг догадалась.
— Так это ты тот Джино⁈ — громко сказала она. — Как это я сразу не догадалась, когда увидела эту мерзкую печать у тебя на груди.
— Тсссс, сестренка! Услышат же, — он приложил палец к ее нежным губам, чем снова ввел ее в замешательство. Продолжая подталкивать пальцем на губы, он осадил ее назад. — Мы оба знаем, что регалия принадлежит мне по праву. Я сын Элины Грейс. Всего лишь забираю свое.
Он улыбнулся, медленно попятился, а затем скрылся в дверном проеме.
Элизабет разгневанно шла по коридору Лазарета Дома Грейс. Полы плаща развевались позади от ее стремительной походки. Настроение никакущее.
Рядом шагали Джулио и под их конвоем главный целитель Элиот. Проклятый старикан до последнего упирался, из-за чего пришлось применить к нему силу и одеть блокираторы из империала. Не уважение, конечно, к главе древнего аристократического рода, но по другому никак.
Сейчас в здании СБ обработают его как следует и выйдут на след этого недоноска Джино. Уже вечером скорее всего на эту головную боль станет меньше. Хотя гемора у нее итак до кучи было. Сегодня только появился еще один маньяк, который зарубил двух аристократов. Два дня подряд. Совершенно не скрываясь, на виду у прохожих.
Твою мать, складывалось ощущение что люди в городе начинали сходить с ума. Убийств с каждым днем становилось все больше.
Тут ее взгляд зацепился за ищущего навстречу слепого. Это был тот псих, который то ли плакал, то ли смеялся в палате с Джулио. Видать на выписку идет. Почему то он показался ей знакомым.
Где же она раньше могла его видеть? Пройдя мимо него Элизабет обернулась и несколько секунд смотрела изучающим взглядом.
А-а-а, вот проклятье! Она не могла вспомнить кого он ей напоминал. Ладно. Времени было не так много. Ей еще этого ублюдка Джино искать, а потом маньяка, убивающего аристократов.
Цокая каблуками, она ускорила свои шаги по направлению к выходу из лазарета.
Как только Джино вышел из кабинета главного целителя и закрыл дверь, воздух перед ним завихрился.
— Неужели… — вымолвил он, как его вдруг втянуло в образовавшийся портал.
Через несколько секунд он оказался в просторном зале залитом серебряным светом. Но поскольку это был эфирный свет Джино видел его через сверхчувствительность. Этот свет ослеплял. Джино невольно по привычке прикрыл отсутствующие глаза рукой, но это не помогло.
— Снова добро пожаловать, Джино! — раздался откуда-то спереди бас Мортуса Прайма.
Джино ненавистно усмехнулся, привыкнув наконец к освещению.
— А я все ждал, когда же ты вновь дашь знать о себе, кукловод, — в словах Джино сквозило презрение. Он сразу догадался, что его вызвал городской лорд. Он опять оказался в огромном тронном зале. — Давненько у меня не было одержимости от печати Хозяина судьбы.