Я совершаю побег. Аварийным выходом из квартиры на рассвете. Такси от авеню Генерала Петропсиса до Межконтинентального вокзала. Потом я сяду на пневмопоезд до Брайна, а дальше — левипортом… куплю билет на любой транспорт отсюда, хоть межконтинентальный, хоть межпланетный. Мауст одолжил мне кое-что из своих сбережений. Кроме того, у меня осталась кредитка с большой суммой. Не пропаду.
Мой личный терминал оставлен в квартире. Мог бы пригодиться, но говорят, полиция в состоянии выслеживать по терминалам, и я не хочу рисковать, нося это устройство и зная, что у Каддаса или Круйтцеля в соответствующем департаменте есть свой прикормленный мент.
Вокзал, как всегда, переполнен, и здесь, среди высоких, отдающих эхом залов, в многолюдной деловой суете, я чувствую себя в относительной безопасности. Мауст приедет из клуба проводить меня, обещал проверить, чтобы не было слежки. Мне как раз хватит времени оставить пистолет в камере хранения. Ключ я отправлю Каддасу, чтобы он не бесился.
Перед камерой хранения протянулась длинная очередь. Теряя терпение, я стою следом за группой кадетов из Академии ВМФ, и те вдруг объясняют мне причину задержки. Оказывается, носильщики обыскивают все сумки и чемоданы на предмет наличия бомб: простая предосторожность.
Я выхожу из очереди и иду на встречу с Маустом. Придется отделаться от пистолета как-нибудь иначе. Отправлю проклятое оружие почтой, а может быть, просто выкину в мусорку.
Я жду в баре, попивая что-то безалкогольное. Гляжу на запястье, но тут же чувствую себя глупо: терминал-то остался в квартире. Мауст опять опаздывает…
Бар оборудован экраном, показывающим новости. Мне трудно отделаться от абсурдного ощущения, будто я беглый преступник, лицо которого покажут в новостных выпусках. Чтобы развеяться, смотрю сегодняшнюю порцию лжи. Сообщают, что возвращение Адмирала флота ожидается в течение ближайших двух дней. Я нервно улыбаюсь экрану: «Ну да, и вы ни за что не догадаетесь, как близок был ублюдок к тому, чтобы улететь обратно на небеса!» На несколько мгновений я чувствую себя большим человеком, чуть ли не героем.
А потом — просто взрыв бомбы! Несколько слов. Крошечная вставка — из тех сюжетов, которые неминуемо вырезали бы, если бы передачу надо было сократить на несколько секунд. Вместе с Адмиралом прилетает гость: посланник от Культуры. Чуть не забываю дышать.
А вдруг, зайди я чуть-чуть дальше, именно этому человеку предстояло оказаться моей мишенью?!
Что же затевает Культура?
Посланник? Но Культуре и так все известно о Вреччисском экономическом сообществе. Она наблюдала, анализировала и знает, что предмет изучения достаточно нездоров сам по себе. Обыватели-вреччисианцы и представить себе не могут, насколько широко Культура раскинула свои руки в пространстве, впрочем, придворные и военно-морские силы, наверное, осведомлены. В самый раз для легкой паранойи (хотя, окажись у них полный объем информации, от их спокойствия вообще не осталось бы следа). Так для чего же понадобился посланник?
И кто на самом деле стоит за покушением? «Лучезарному пути» судьба единственного инопланетника безразлична в сравнении с силой пропагандистского воздействия от падения целого звездолета, но что, если пистолет предоставили не они, а кто-то из придворной группировки или ВМС? На Вреччисе немало проблем: и социальных, и политических… Что, если президент и его камарилья хотят попросить Культуру о помощи? Перспективу возможных перемен некоторые из чиновников могут посчитать крайне угрожающей для прежней, сытой жизни…
Черт! Да я даже не знаю наверняка, не является ли все покушение авантюрой какого-нибудь придурка из службы безопасности или ВМС, пытающегося свести старые счеты или продвинуться на несколько ступенек по карьерной лестнице!
И тут меня вызвали.
Это заставило меня застыть на месте. Меня вызвали по вокзальному коммутатору трижды. Хотелось бы верить, что это всего лишь звонок Мауста, собирающегося предупредить меня о задержке… но разве он стал бы называть мое имя на весь переполненный вокзал? Ведь ему должно было быть известно, что я желаю скрыться отсюда тихо и незаметно. Он не может относиться к событиям с таким легкомыслием.
Не отвечать на звонок. Даже не думать о нем. Мой экспресс отходит через десять минут. Поднимаю сумку. Меня вновь вызвали по коммутатору, но в этот раз прозвучало имя Мауста. Был ли у меня выбор? Ноги понесли меня в информаторий.
Видеозвонок.
— Робик. — Каддас вздохнул и покачал головой.
Он находился в каком-то офисе, безличном и безликом. Испуганный и бледный Мауст стоял прямо за креслом, в котором сидел Каддас. Круйтцель застыл вплотную к Маусту, ухмыляясь из-за хрупкого плеча моего любимого. Круйтцель слегка шевельнулся, Мауст дернулся от боли, было видно, как он прикусил губу.
— Робик, — вновь вздохнул Каддас, — куда ты так спешишь? По-моему, у нас была назначена встреча, а?
— Да, — тихо отвечаю я, глядя в глаза Маусту, — очень непредусмотрительно с моей стороны. Я… задержусь на… на несколько дней… Мауст, я…
Экран блекнет.
Я медленно разворачиваюсь внутри кабины, смотрю на сумку с пистолетом, поднимаю ее… удивительно, насколько тяжелой оказывается ноша.
Я стою в парке. Кругом — деревья, с которых капает вода, и битые камни. Рассекающие исстрадавшийся грунт тропинки уводят в разные стороны. Теплая земля пахнет сыростью. Я гляжу вниз с верхушки пологого склона — там, в темноте, плывут прогулочные лодки, их огни отражаются в неподвижной воде ползучего озера. Сумрачный городской квартал — как туманная площадка далекого света. Я слышу, как на деревьях вокруг перекликаются птицы.
Воздушно-транспортные огни на башне левипорта протянулись в синее вечернее небо пылающей нитью алых бусин. Над зданием парламента и Великой Площадью Внутреннего Города в знак приветствия победоносного Адмирала (а может быть, и посланника Культуры — кто его знает?) расцвечивают небеса лазеры, поисковые прожектора и химические фейерверки.
Я сажусь на пенек, запахнув полы пальто. Пистолет остается в руке — наготове, откалиброванный, со всеми необходимыми установками. Я стараюсь сделать все аккуратно и профессионально. Чуть дальше, в кустах на дальней стороне склона, ближе к оживленной парковой трассе, остался арендованный мотоцикл. Может быть, мне удастся выкрутиться. По крайней мере, в это хочется верить. Смотрю на пистолет.
Что я хочу от этого оружия? То ли воспользоваться им для спасения Мауста, то ли покончить с собой. Вчера мне даже хотелось сдать пистолет в полицию (тоже вид самоубийства, только помедленнее). Или же связаться с Каддасом и сказать, что пистолет потерялся или не работает или что я не могу убить другого человека из Культуры, такого же как я… Сказать что угодно. Но страх не дал мне произнести ничего из этого.
Если хочу вернуть Мауста, то придется выполнять то, к чему меня принуждают.
В небесах над городом что-то засияло. Ниспадающий вниз контур золотого свечения. Центральные огни были ярче и крупнее остальных.
Моя бесстрастность дала сбой, во рту возник резкий привкус, руки затряслись. Возможно, я сорвусь, как только корабль пойдет на снижение, и выстрелю в левитранс-башню. Заставлю обрушиться всю эту махину… Вдруг часть конструкции взлетит в небеса? Может быть, попробовать и посмотреть, чем это все закончится? Отсюда можно обстрелять половину города. Черт подери, с выстрелами по изогнутой траектории можно обстрелять весь этот поганый город! Сбить эскорт, боевые корабли и полицейские крейсера! Пока меня не поймают, можно устроить во Вреччисе самую крупную заваруху!..
Корабли уже над городом. Теперь, вдали от солнечного света, зеркальные противолазерные купола кажутся более тусклыми. Корабли снижаются — может быть, сейчас они километрах в пяти от земли. Вновь проверяю оружие.
А вдруг пистолет не сработает, приходит успокаивающая мысль.
В пыли и грязи над городом шарят лазеры, оставляя на высоко реющих клочковатых облаках компактные пятна. В той же самой дымке перемещаются и гаснут огни прожекторов-поисковиков под всплески и медленное ниспадание фейерверков — подмигивающих, поблескивающих, а навстречу приветственным огням величественно снижаются корабли. Я смотрю на край обрыва, усаженный деревьями. Я тут один. Теплый ветер доносит до меня мерное ворчание транспорта от парковой трассы.