Из малоазийских надписей известны такие, например, имена, как Плутос (МАМА, I, № 112). Сельский житель Аврелий Нестор ставит своему отцу Калимаку надгробную стелу (МАМА, I, № 192).
Об определенном культурном уровне неполноправных сельских жителей свидетельствует одна из надписей, найденных в окрестностях совр. Эскишехира (Дорилей). Она кратко сообщает: "Филомел и Ниса Леонтиску, сыну, на память»[442]. Ясно по их именам без патронимикона, что памятник поставлен неполноправными людьми. Это — мраморная стела с акротерием, украшенная орнаментом и пальметтами. Она разделена на четыре части, на каждой из которых имеются изображения. На одной — ящик для хранения палочек для письма, дощечки для письма и предмет, похожий на свернутый свиток; на другой — сложенные дощечки для письма и футляр для ключей; стригиль и ampulla; чаша, большая ложка, кубок, кувшин. Подобные изображения, несмотря на лаконичную надпись, позволяют сделать вывод о профессии дедикаторов. Это не была семья земледельцев, лиц, занимавшихся сельским хозяйством. Скорее перед нами человек интеллектуального труда, много в жизни писавший, основными орудиями труда которого были палочки для письма и свиток, а не серп и мотыга. Судя по размеру памятника, тщательности отделки, качеству изображений, его ставила семья, обладавшая определенным имущественным достатком. Можно предположить, что то была семья вольноотпущенника, а не раба.
8. ОТНОШЕНИЕ К ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, СПОРТИВНЫМ СОСТЯЗАНИЯМ
Политические перемены, происходившие в восточных провинциях Рима в I–III вв., существенно отразились на общественной жизни греческих полисов. Процветание городов Малой Азии, если верить словам Диона Хризостома, определялось тогда двумя факторами — размером подати, уплачиваемой Риму, и многочисленностью судебных заседаний. Восхваляя фригийский город Апамею, он говорит (Orat. XXXV, 14–18): «Самый верный признак вашего могущества — высота подати; ибо я думаю, что как из вьючного скота сильнее та скотина, которая тянет больше всех, так и из городов лучшими считаются те, которые уплачивают большие суммы денег. Заседания суда происходят у вас ежегодно, и на них собирается множество людей — адвокаты, судьи, юристы, правительственные чиновники, низшие магистраты, рабы, погонщики мулов, торговцы и ремесленники, так что кто имеет товары на складе, продает их по самой высокой цене. Среди вас нет бездельников. А там, где сходится много народу, деньги оборачиваются быстрее и растут богатства».
Существовавшие объединения (койноны) провинций сохраняли в первую очередь религиозные функции: они отправляли культ императоров, организовывали празднования в честь дня его рождения и других торжественных дат. Наличие азиархии, каппадокиархии, вифиниархии, лики-архии, понтархии и др. отнюдь не способствовало активизации общественной жизни в городах, поскольку они в первую очередь были связаны с отправлением культа императоров. Местные органы самоуправления в городах реальной власти не имели. В ряде городов перестает функционировать народное собрание, как о том можно судить на основании свидетельства того же Диона Хризостома, который благодарит римского проконсула Варена Руфа за то, что он разрешил Прусе возобновить деятельность народного собрания (Orat. XLVIII). Города провинций объединялись в койноны. Лучше других известна по данным эпиграфики деятельность койнона ликийцев. В нем функционировало народное собрание (IGRR, III, №№ 473, 474, 649), которое собиралось ежегодно во главе с ликиархом. В нем принимали участие архостаты — термин, который в словаре Лидделла — Скотта поясняется как electorial college for the appointments of magistrates в Ликии и который для других районов Малой Азии неизвестен. Это народное собрание (άρκαφεσκχκή Εκκλησία) избирало должностных лиц, увенчивало венками граждан, участвовало в отправлении императорского культа. Все городские магистратуры были связаны с большими расходами и превратились из добровольных взносов в тяжелую финансовую повинность. Эпиграфика Малой Азии I–III вв. полна упоминаний о пожертвованиях на те или иные празднества, восхвалений богатых лиц, исполнявших в городах магистратуры. Ярким примером этого является надпись Опрамоя из Родиаполиса 131 г. н. э. (IGRR, III, № 738). Ее пышность и многословие весьма характерны для той эпохи: «Постановление общего выборного собрания ликийцев. Так как Опрамой, сын Аполлония, дважды Каллиада, Родиаполит, муж знаменитейший и великодушнейший, украшенный всяческими добродетелями, происходящий от предков ликиархов… многократно награжденных не только своими родными городами, но и ликийским объединением за сделанные ими дары, получивших гражданство во всех ликийских городах, стратегов и гиппархов, от отца Аполлония, дважды Каллиада, мужа славного и великодушного, награжденного за должности, которые он выполнял для отечества и народа за себя самого и за детей, пятыми почестями и председательствованием на играх, — а сам Опрамой, с ранней юности усердно занимаясь прекрасным, развив в себе благомыслие, образованность и всякую добродетель, соревнуется с достоинствами предков, постоянно оказывая отечеству много благодеяний как должностное лицо тратами и управлением, в ликийском объединении исполняя должность архифюлака с издержками, в заботах о мире и спокойствии особо отличился, а в исполнении поручений Юлия Фруга проявил всяческое тщание и усердие, так что за это он был награжден почестями в каждом городе, а всем народом уже раньше — первыми, вторыми и третьими почестями, города же почтили его гражданством и народ просил опять наградить его и в этом году четвертыми почестями и посланной делегации архиереев превосходительный правитель дал согласие, — в добрый час постановлено наградить его и в настоящем году нижеуказанными почестями. Ликийское объединение наградило первой, второй, третьей и четвертой почестями, золотым венком, медной статуей и золоченым портретом Опрамоя, сына Аполлония, дважды Каллиада, Родиаполита, прекрасного гражданина, благородного, великодушного, выдающегося разумом и всяческой добродетелью, неоднократно получившего похвалу от койнона, от городов в отдельности, от правителей и прокураторов».