Черты, вытекающие из сущности определенного этапа развития культуры, могут в известных условиях стать чертами национального своеобразия культуры на последующих этапах ее развития. Характерные черты скальдической поэзии вытекали из роли поэтической формы в развитии авторского самосознания. Но некоторые из этих черт, уже в другой функции, стали характерными для поэтического жанра, который был популярным в Исландии в течение всего последующего шестисотлетнего периода, а именно, для рим — самого исландского из поэтических жанров, — а тем самым в значительной степени и для исландской поэзии вообще.
Римы — это длинные стихотворные повествовательные произведения[31]. Иногда рима — это целое произведение. Но обычно рима — это часть целого произведения, цикла рим. Поэтому «римами» называется и отдельное целое произведение, и все такие произведения вместе. От скальдической поэзии римы унаследовали подчеркнутость формы, ее строгость и условность. В римах всегда широко употреблялись поэтические синонимы и кеннинги из арсенала скальдической поэзии. Многие из этих кеннингов — мифологического содержания. Но постепенно эти кеннинги стали еще трафаретнее, чем они были в скальдической поэзии. Таким образом, язык рим очень богат, но вычурен и условен.
Стихотворная форма рим, строфа с конечными рифмами, — из народных баллад, датских или норвежских. Но в римах всегда есть не только конечная рифма, но и аллитерация, а часто и внутренняя рифма. Для того чтобы соблюсти такой чрезвычайно богатый созвучиями и строгий размер на протяжении целой римы, т. е. десятков строф, нужно огромное стихотворное мастерство. Не меньшее мастерство нужно для того, чтобы владеть не одним, а многими такими размерами. Дело в том, что в пределах каждого цикла рим структура строфы — узор конечных и внутренних рифм, длина и количество строк — меняется от римы к риме, так что в одном цикле рим используется до нескольких десятков размеров. Постепенно выработалось громадное количество строфических вариаций, применимых в римах. В «Ключе размеров» Хельги Сигурдосона, вышедшем в 1888 г., их свыше двух тысяч. В свое время Снорри Стурлусон в своем перечне размеров в «Младшей Эдде» привел только сто две вариации стихотворных размеров. Сочинялись римы в десятки и сотни строф, в которых строго выдерживался заданный узор созвучий. Вот в транскрипции русскими буквами строфа из одной римы Боулу-Хьяульмара, где внутренние и конечные рифмы повторяются по четыре раза в строфе:
Аллитерации выделены жирным шрифтом, а рифмы, внутренние и конечные, — курсивом. А вот строфа из «Перечня размеров» Свейнбьёртна Бейнтейнссона, опубликованного в 1953 г. в его руководстве по исландскому стихосложению, — такие перечни и ключи размеров сочинялись в Исландии со времен «Младшей Эдды» и продолжают сочиняться. В этой строфе узор созвучий охватывает все слова, кроме одной безударной частицы:
В отличие от скальдической поэзии в римах всегда есть сюжет. В этом отношении они похожи на средневековые баллады или рыцарские романы. Но римы гораздо длиннее баллад, в них больше имен и событий, а от рыцарских романов римы отличаются своей вычурной и условной формой. В основе сюжета рим обычно лежит прозаическое произведение всего чаще — сага более или менее фантастического и романического содержания или рыцарский роман, реже — волшебная сказка или сага исторического содержания. Таким образом, римы, как правило, имеют литературный источник, и сюжеты их неоригинальны. Общее с содержанием скальдической поэзии в римах разве только то, что описания битв — излюбленный мотив в них. Но в римах эти битвы фантастичны: сражаются легендарные герои, великаны, боги.
31
О римах см. истории литератур Фриса, Хельгасона, Нурена, Йоунссона, Могка (см. выше). Ср. также: Einar Ól. Sveinsson. Um rímur fyrir 1600 og fleira. В его кн. Við uppsprettungar, Reykjavík, 1956, стр. 200–217. Антология рим: W. A. Craigie. Sýnisbók íslenzkra rímna, 1–3. London, 1952.
32
А вот прозаический перевод этой строфы: «Богини огня морей (т. е. женщины) сияют, море рогов Одина (т. е. поэма) кончается, я собираюсь отдохнуть, рима кончена».
33
Вот прозаический перевод этой строфы: «На высоких холмах у овец окрепли бы силы; желание увидеть милые склоны, туда тянет снова».