Сдержанность тона проявляется в «сагах об исландцах» также в обилии безличных и пассивных конструкций, отрицаний, слов типа «несколько», «скорее», «средне» и т. п. В сагах говорится «не нерадость» вместо «большая радость», «не средняя дура» вместо «дура непроходимая». Впрочем, это скорее общая черта языка, на котором говорили в то время. Язык «саг об исландцах» вообще производит впечатление исключительной близости к живой устной речи и этим резко отличается от языка средневековой литературы других европейских стран. Язык «саг об исландцах» — это как бы язык самих персонажей этих саг. То, что эти персонажи говорят, — особенно диалоги между ними, — занимает очень большое место в «сагах об исландцах», иногда до половины всего текста.
В языке «саг об исландцах» нет замысловато построенных периодов, редки другие союзы, кроме самых элементарных «и» и «но», часто не выдержана синтаксическая связь между элементами предложения, не избегается повторение того же слова по два-три раза в одном предложении, прошедшее время беспорядочно чередуется с историческим настоящим, прямая речь мешается с косвенной, обильно употребляются указательные местоимения, часты поговорки и стереотипные выражения, повторяющиеся в определенных ситуациях. Всё это — черты, характерные для устной речи. Если учесть, что в «сагах об исландцах» приводится огромный фактический материал X–XI вв., который с того времени мог сохраниться только в устной традиции, — ведь письменность появилась в Исландии не раньше XII в., — а также то, что существование такой устной традиции подтверждается ссылками в самих сагах, то естественно предположить, что «саги об исландцах» и есть запись устной традиции.
Такое предположение, однако, опровергается рядом доводов. Во-первых, дословную запись прозаических произведений, бытующих в устной традиции, может сделать только квалифицированный фольклорист, и такая запись стала возможна только в недавнее время. Не может быть речи о ней в эпоху, когда всякий, кто писал, считал себя вправе свободно обращаться с прозаическими текстами, которые были в его распоряжении. Во-вторых, прозаические произведения такой длины, как некоторые «саги об исландцах», и такие сложные по композиции, как многие из них, и содержащие явные следы использования письменных источников, нигде в мире в устной традиции не засвидетельствованы. В-третьих, рукописные памятники начали появляться в Исландии задолго до той эпохи, к которой относятся рукописи «саг об исландцах», и в этих памятниках, так же как и в самих сагах, прослеживается, как утверждают исландские ученые в последнее время, постепенное развитие и совершенствование того стиля, который характерен для лучших «саг об исландцах». Считается, что «Сага о Ньяле» — общепризнанный шедевр среди исландских саг, в частности и по стилю, — была написана не раньше самого конца XIII в., а она — самая длинная из «саг об исландцах», и в ней явно использованы письменные источники. Таким образом, возможно, что близость языка «саг об исландцах» к устной речи — это результат развития письменной традиции[36].
Впрочем, если судить по тому, как велики были колебания в мнении ученого мира о происхождении «саг об исландцах» до сих пор, то возможно, что окончательное решение вопроса еще не найдено. С вопросом о происхождении «саг об исландцах» произошло нечто подобное тому, как если бы ученые сначала считали что-то белым, но потом один из них сказал «нет, это черный цвет», и все согласились с ним, затем другой ученый сказал «нет, это белый цвет», и все пришли к тому же выводу, но потом еще один ученый сказал «нет, это безусловно черный цвет», и все единодушно решили, что это действительно так. В первой половине прошлого века установилось мнение, что «саги об исландцах» — это запись устной традиции. Во второй половине прошлого века господствующей стала теория, впоследствии получившая название «теории книжной прозы». Согласно этой теории в XIII в. бесформенная устная традиция была собрана от «мудрых людей», и ей была придана форма саги, другими словами, «саги об исландцах» — это письменные произведения, созданные их авторами. В начале нашего века на смену «теории книжной прозы» пришла «теория свободной прозы», и ей последовали крупнейшие специалисты мира. Согласно этой теории не только содержание, но и форма «саг об исландцах» сложилась до записи, и таким образом саги эти, с некоторыми оговорками в отношении саг, наиболее длинных и сложных по композиции, — запись устной традиции, в ряде случаев даже дословная. В тридцатых годах нашего века исландский ученый Сигурд Нордаль обосновал теорию, согласно которой «саги об исландцах» — это не запись устной традиции, а письменные произведения, созданные их авторами, и эта теория стала в последнее время господствующей. Таким образом, за последние сто лет мнение ученых о происхождении «саг об исландцах» три раза качнулось, подобно маятнику, из одного крайнего положения в противоположное. Процесс возникновения «саг об исландцах» был, очевидно, настолько своеобразен, что его не удается втиснуть в жесткие рамки таких определений, как «запись устной традиции» или «письменное произведение, созданное его автором». Возможно, поэтому, что маятник будет продолжать колебаться, и уже есть явные признаки этого.
36
Литература по проблеме происхождения «саг об исландцах» особенно велика. Последняя сводка по этой проблеме: