Именно к группе этих португальцев эфиопский двор обратился за помощью, на которую пришел Кристовао да Гама, сын Васко да Гамы. С помощью четырехсот мушкетов он освободил двор из горного укрытия, спас жену Денгеля и сумел победить Ахмада ибн Ибрагима аль-Гази. Кристовао отдал свою жизнь за дело: он был схвачен и обезглавлен в 1542 году. Но ему удалось создать эфиопско-португальский альянс.
Поражение мусульманских войск помогло Эфиопии сохранить христианскую ориентацию (хотя португальские иезуиты были ошеломлены специфической формой эфиопского христианства, столь отличной от европейского католицизма). Португальцы первыми перевели историю, рассказанную в "Кебра Нагаст", на европейский язык в XVII веке. В Европе эта история была воспринята как еще одно доказательство того, что легенды о Престере Джоне, которые долгое время будоражили воображение европейцев, были правдой.
Эфиопия столкнулась с другим противником в лице Британской империи. В 1868 году британские войска начали "карательную" миссию в ответ на сообщения о том, что Эфиопия заключила нескольких миссионеров в горную крепость. Королева Виктория послала генерала Роберта Напьера, армия которого сумела взять крепость; поражение довело императора Теводроса II до самоубийства. Следуя своей обычной процедуре, британцы прочесали древний город Аксум в поисках культурных ценностей для отправки домой, одновременно установив другого правителя, императора Йоханниса. Среди украденных сокровищ были две копии Кебра Нагаст. Когда Йоханнис обнаружил кражу, он написал в Лондон:
Есть книга под названием "Кивера Негуст", в которой содержится закон всей Эфиопии, и в этой книге есть имена шумов [вождей], церквей и провинций. Молю тебя, узнай, у кого есть эта книга, и пришли ее мне, ибо в моей стране мои люди не будут подчиняться моим приказам без нее.
Без основополагающего текста Эфиопия не могла управляться. Британцы вернули два экземпляра - редкий пример того, как европейцы отказываются от своей культурной добычи.
Необыкновенная история Кебра Нагаст и то, как она повлияла на судьбу Эфиопии, в значительной степени остались без внимания. Эфиопская форма христианства стала периферийной как для греческой православной веры, так и для католицизма, распространяемого Римом. Но пренебрежение к Кебра Нагаст было вызвано также более общим пренебрежением к истории африканской культуры, которое началось в древности и продолжается до сих пор. У Гомера эфиопы описаны как eschatoi andron, самые отдаленные люди. Даже библейская история о царице Савской и слухи о Престере Иоанне и христианском царстве в Африке не отменили идею о том, что Эфиопия была отдаленным, периферийным и эксцентричным случаем, как не отменили и европейскую идею о том, что Африка была континентом без истории, литературы и цивилизации и каким-то образом была отключена от культурного обмена, который втягивал различные части мира во все более густую паутину обмена. Когда художник эпохи Возрождения Пьеро делла Франческа, наряду с другими европейскими художниками, изобразил встречу Соломона и царицы Савской, он написал ее в светлых тонах.
Пьеро делла Франческа, "Встреча царицы Савской с царем Соломоном" (ок. 1452-66 гг.). На картине изображено посольство царицы Савской к царю Соломону, описанное в латинской Библии, I Царств 10. (БАЗИЛИКА САН-ФРАНЧЕСКО, АРЕЦЦО)
На Ямайке, на полпути из Эфиопии, существует одно исключение из общего пренебрежения к нагастам кебра. Как и на других островах Карибского бассейна, коренное население Ямайки сократилось после прибытия европейских поселенцев из-за их рабства на сахарных плантациях и отсутствия иммунитета к оспе. Чтобы восполнить недостающую рабочую силу, европейцы привезли порабощенных людей с западного побережья Африки, современных Ганы и Нигерии. Несмотря на жестокие условия жизни - даже хуже, чем на американском материке, - эти порабощенные африканцы сохранили свои культурные традиции и память.
После официального прекращения рабства в 1838 году поиски новой культурной идентичности продолжались. Как потомки порабощенных африканцев должны относиться к континенту, с которого были увезены их предки? В то время как школьное образование, созданное европейскими колонистами, пропагандировало превосходство их европейской культуры, некоторые жители Ямайки обратились к Африке как к источнику самобытности.
Одним из них был Маркус Гарви, организатор труда, печатник, редактор и оратор, который основал Всемирную ассоциацию улучшения негров; он также провел несколько лет в США и создал отделение УНИА в Гарлеме, Нью-Йорк. Со временем она стала самым важным панафриканским движением начала XX века. Несмотря на то, что Гарви никогда не ступал на африканский континент, он слышал интригующие рассказы, которые противоречили широко распространенному пренебрежительному отношению к Африке, пропагандируемому большинством колониальных просветителей. Эфиопия с ее древней историей и традициями писцов стала для Гарви важным ориентиром. Конечно, очень немногие жители Ямайки имели предков именно из Эфиопии, которая находилась далеко от места, где невольничьи корабли забирали пленных африканцев для атлантической работорговли, но Гарви нашел в истории Эфиопии традицию, которая ставила Африку в центр некоторых из самых важных культурных и религиозных событий в мире и могла служить исторической моделью черного христианства. (Гарви также открыл судоходную линию, чтобы способствовать возобновлению контактов между Африкой и Ямайкой).
В то время Эфиопией управлял царь по имени Лидж Тафари Маконнен, который узаконил свое правление, как и его многочисленные предшественники, с помощью Кебра Нагаст, заявив о своем происхождении от царицы Савской. Взойдя на трон, он принял титул Рас Тафари, а когда его объявили императором, он использовал свое геэзское имя Хайле Селассие. Для Гарви и многих других Рас Тафари был представителем древней африканской культуры, африканским императором, который мог претендовать на культурную традицию, уходящую в глубокую древность. Когда в 1935 году Эфиопия подверглась нападению Италии в жестокой попытке этой страны расширить свои африканские колонии , Гарви и другие поддержали его идею (хотя Гарви также критиковал Хайле Селассие): древняя история стала вопросом сопротивления европейскому колониализму, соединившему Карибский бассейн и Восточную Африку.
На Ямайке увлечение Эфиопией в конечном итоге привело к созданию движения, основанного на имени Рас Тафари, под названием Растафари. Помимо преданности Рас Тафари на расстоянии, растафарианцы посвящают себя естественной жизни, часто выращивая овощи и коноплю. (Международный успех регги-музыканта Боба Марли прочно связал в сознании многих растафарианство и его музыку). Дреды, отличительная прическа многих растафарианцев, иногда рассматривается как происходящая из эфиопского христианства, через упоминание в Библии назареев, которые в равной степени воздерживаются от вина и стрижки волос. Растафарианцы также отмечают эфиопское Рождество. Благодаря этому движению, Кебра Нагаст получил вторую жизнь на Ямайке.
Как и в случае с эфиопским христианством, растафарианство иногда рассматривается как солянка, мешок с практиками, но, как и древнюю Эфиопию, его следует рассматривать как яркий пример передачи и слияния культур. Потомкам порабощенных людей из Африки нужно было создать прошлое, которое обещало им будущее, отличное от того, что могли предложить европейские колонизаторы. Несмотря на то, что Эфиопия находилась далеко, она была полезным культурным ресурсом для их нужд, примером стратегического заимствования, во многом схожего с тем, что предпринял сам Кебра Нагаст. Растафарианцы распознали в этой далекой стране нечто необычное, возможность переписать свою собственную культурную историю через огромные расстояния во времени и пространстве. В результате получилось нечто совсем иное, чем простое возвращение к Африке или африканской истории; это было нечто весьма оригинальное, сочетающее древний эфиопский текст с опытом Ямайки, включая ее самобытную музыку и другие традиции. В ответ на насилие трансатлантической работорговли и колониальной эксплуатации он использовал смесь древних легенд и идей начала двадцатого века об особой идентичности чернокожих ямайцев и их потомков. С тех пор растафарианцы вдохновляли другие культурные и политические движения за независимость, включая "Черных пантер". Через этих и других читателей и посредников "Кебра Нагаст" продолжает выполнять свою работу и привлекать в свою орбиту новых читателей. Настало время признать его важнейшим текстом в каноне мировой культуры.