Оставшиеся три её брата. «Рогоз», субтильного сложения и светло-палевого окраса (признак ослабленной конституции), был в том возрасте наиболее «лояльным», и посему признанным самым перспективным. Персонал питомника занимался с ним охотнее, чем с остальными щенками.
Второй «Рамзай», близкий по конституции к «Руте», как и «Рогоз», не был антропофобным, однако уступал ему в силе ориентировочной реакции, чем в полной мере обладала только «Рута». По субъективным причинам он оказался менее любим, чем «Рогоз». Через год оба брата оказались несколько недель не у дел и стали утрачивать свою лояльность к человеку.
Третий сибс, «Амур», будучи в статусе доминанта и, отличаясь крепкой конституцией, отсутствием суетливости, раньше всех в возрасте трёх месяцев овладел приёмами посадки и лаем по команде, основными элементами стереотипного сигнального поведения (ССП), но не был приучен к поводку, что отрицательно повлияло на всю дальнейшую его жизнь.
Морфологически обладая ярко выраженной нормой рода Canis, рыжим, как у динго, окрасом он напоминал обликом и поведением мелкого волка, а размерами крупного ОШ, не уступая крепостью конституции сестре, он также был антропофобен и был бы выбракован, но его не успели уничтожить.
В силу субъективных причин его не приучили своевременно к поводку, с чем и связались все проблемы его использования, ибо персонал уклонялся от занятий с такими «проблемными», неприученными к поводку щенками, и «Амур», обречённый на выбраковку, был оставлен благодаря напоминанию руководству питомника о 32,76 % в нём «крови» шакала, хотя его сестре это не помогло.
Без формальной проверки рабочих качеств его племенное использование оставалось под вопросом, а шансы на практическое использование убывали с каждым днём.
В полутора годовалом возрасте его заново начали приручать и обучать рабочим приёмам. Хотя элементы ССП при обнаружении запаха ВВ он постиг, работая в ряду выборки без поводка, но упущенное время давало знать о себе на всю его оставшуюся жизнь.
Несмотря на то что в отсутствии соматических и психических аномалий щенки ШПБ с «кровностью» по ОШ выше 25 %, не подлежат выбраковке, антропофобные попадают в порочный круг, где выход даёт только режим работы: «Все со всеми» (ВСВ). Однако равнодушные исполнители, тем более противодействующие режиму ВСВ не могут быть в числе «Всех», ибо им нужно: отказаться от персонального закрепления за собой выбранных ими щенков и выполнять ежедневные задания на занятиях с их переменным составом, а при сертификации профпригодности выбирать для своего выступления ШПБ по жребию.
Вместе с тем полное выпадение антропофобии из генотипа ШПБ лишает его связанных с этим признаком силы ориентировочной реакции, остроты обоняния, а также резистентности к инфекциям (Вовк С. И. Течение токсико-инфекционного процесса у собак с различным типом ВНД. Сборник «Головной мозг и регуляция функций» АН УССР. Киев, 1963).
Надо понимать, что аборигенные породы без антропофобии и недоверия к человеку, когда эти реакции блокируют интенсивным приручением, не защищены от злоумышленника. И хотя чувство страха перед человеком ещё остаётся, но его бывает недостаточно, если ездовая лайка, находясь в упряжке или на цепи, не срывается и не прячется, зарывшись в снег от лиц, направляющих против них свои враждебные действия.
При сомнительных санитарно-ветеринарно-коммунальных мероприятиях гибнут с отстрелами «бесхозных» «лайкоидов» переставшие бояться «человека с ружьем» промысловые ездовые и оленегонные лайки. И лишь те из них, что содержатся на символической привязи, защищающей их от агрессии своих, «уважающих» привязь собратьев, могут при первых звуках ружейной пальбы, сопровождаемой визгом подранков, сорваться с такой «привязи» и убежать на безопасное расстояние.
Спорадичная «подпитка» лайки «кровью» ОВ, восстанавливая у неё качество шёрстного покрова, привлекает к ней «охотников», изымающих таких гибридов из её генофонда. К счастью, лайку спасают не рачительность «промысловиков», кого могло бы заботить будущее охоты на «бесхозных» «лайкоидов», или нерадивость коммунальных служб, а антропофобия собаки-парии и «одичавших» лаек, позволяя им приспосабливаться к условиям выживания.
Теперь акцент в истреблении лайки перемещается с пушнозаготовок к редким «ветеринарным» мероприятиям, разборкам пьяных каюров, расстреливающих друг у друга упряжки ездовых лаек, да стрельбе отморозков по живым мишеням из малокалиберных карабинов и духовых ружей, что уже не имеет столь тотального характера. Тем не менее отрицательный отбор на лояльность к человеку собак-парий «одичавшей» лайки, в условиях преследований сделала их отчуждённость от человека сильнее, чем у их диких родичей, приручающихся легче, нежели «одичавшие» лайки.