Использование рэггей и растафари политиками достигло пика на выборах 1972 и 1976 гг. Сеага заключал свою критику PNP выводом: «Джа говорит, что в этом нет правды». В свою очередь, Мэнли ухитрился посетить перед победными для него выборами 1972 г. Эфиопию, где якобы получил от Хайле Селассие I Направляющий посох (один из культовых символов растафари), в глазах растафари тут же слившийся со вторым именем Мэнли — Джошуа — в образ ведущего их прочь из Вавилона Иешуа (Иисуса Навина). Сам Боб Марли выступил в предвыборной кампании 1972, а также 1976 г. с поддержкой нового Иешуа (о чём потом сожалел), и даже стал объектом политического покушения.[122] На предвыборных митингах Мэнли «мог вовсе ничего не говорить — он лишь грозно потрясал Направляющим посохом, а толпа, увидев посох, выходила из себя».[123] Но и Сеага был непрост. Мало того. что он поставил себе в заслугу визиты на остров Хайле Селассие I и других африканских лидеров, а также перенос из Лондона праха Гарви в 1967 г. Он объявил, что Мэнли де посох потерял, а потому утратил магическую силу, мальчик же, дитя, посох нашёл и принес его Сеаге — был предъявлен Посох. Мэнли теперь — Иешуа без посоха и без силы, а голосовать надо за Сеагу. Мэнли, однако, выдвинул новый предвыборный лозунг — «Низвергнем Вавилон!» — и предъявил такой же точно посох. Завершение предвыборных баталий свелось к выяснению того, в чьих руках Посох, дарованный Джа, а в чьих — подделка.
С 1970 г. политические лозунги и программы обеих партий переполнены образами и словечками из растафари. Обе партии делают оружием в борьбе песни рэггей. ПНП в 1972 г. строила предвыборную агитацию на обыгрывании самой популярной песни 1971-2 гг. — «Низвергнем Вавилон» Джуниора Байлса («Я говорю „нет“ всему, что связано с Вавилоном // Я говорю „нет“ нечестивым людям, // Потому что я — благочестивый растаман, //и я — дрэд, дрэд, я Ай-мэн,// Я и Я[124] низвергнем Вавилон.// Я и Я изгоним плетью нечестивых.// Что за нестерпимое положение,// Я и Я умираем от голода.// Это приведет к революции// И опасному осквернению…» и т. д.), а также песни Макса Ромео «Облеки меня властью» («О, облеки меня властью, Фари.// О, пусть власть с Сиона перейдёт на меня.// О, дай нам справедливость, мир и любовь, Фари.// О, пусть нечестивые сгорят и испепелятся, Фари, //С, облеки меня властью, Фари».), независимый кандидат П. Дж. Петтерсон — песни «Молодой, одарённый и чёрный», JLP — записи Биг Юта «Убийство в Грин Бэй».[125]
11 мая 1981 г. от рака умер Боб Марли — звезда рэггей и главное лицо в «субкультурном» растафари. Его похороны также стали поводом заработать политический капитал. Премьер-министр Сеага, незадолго до того вручивший Марли главный орден страны, объявил национальный траур. Оппозиционная с 1980 г. PNP объявила Марли едва ли не своим членом и противником JLP (истинная позиция покойника была «чума на оба ваши дома», т. к. Марли разочаровало, что Мэнли, придя к власти, оказался совсем не Иешуа, а вместо Мистического Чёрного Сиона стал строить «демократический социализм»). Похороны были превращены в демонстрацию верности «культуре чёрного человека» и преданности «простому человеку» со стороны обеих партий. По заказу Сеаги (он был одновременно премьером и министром культуры) в 1983 г. скульптором Кристофером Гонзалесом (он не растаман, хотя среди братии были десятки известных далеко за пределами Ямайки скульпторов) был создан памятник Марли, претенциозный и вычурный: символизируя метафору «корней», одно из основных понятий растафари, фигура Марли появляется из ствола дерева, а волосы и бороду образовывает листва и гроздья плодов. Братия восприняла памятник примерно так же, как «российские писатели» — «Прогулки с Пушкиным», т. е. как святотатство, и пыталась его разрушить. Власти вынуждены были убрать монумент под крышу Национальной галереи.
Использовать растафари в своих далёких от возрождения африканского самосознания и духовной репатриации целях пыталась и леворадикальная интеллигенция. В главе её стоял преподававший в конце 60-х историю в Университете Вест-Индии Уолтер Родни. После запрещения в стране правительством JLP книг чёрного национализма (автобиографии Малькольма X, книг Элдриджа Кливера, Стокли Кармайкла и почему-то — романа О. Паттерсона о растафари «Дети Сизифа»), также высылки Родни в октябре 1968 г. в Кингстоне прошли демонстрации под лозунгом «Чёрной власти» с участием братии растафари. Боб Марли и его группа «Уэйлерз» («Стенающие») отозвались на событие песней «Огнь, Огнь», призывавшей к борьбе с Вавилоном. Одновременно последователи Родни создают Движение «Абенг» (абенг — сигнальный рог марунов), выпускавшее одноименный еженедельник. В «работе с массами» «Абенг» ориентировался на образы и язык растафари. В еженедельнике велась написанная на жаргоне растафари колонка «Дневник жизни Страдальцев».
Отношение самих растаманов к политике хорошо отражает песня Джакоба Милека «Римские солдаты Вавилона», написанная в 1976 г.: «Гляди. во они идут к нам в простой одежде — // Не сдавайся! // Это римские солдаты Вавилона// Здесь и там, чтобы сражаться против нас. // Не сдавайся! // Римские солдаты Вавилона здесь и там, // Они приходят с Севера с карманами, // Набитыми военной амуницией. // Пытаясь превратить дрэдлокс в политиков, // Маркус Гарви недаром предсказывал,/ что подобные вещи будут случаться в наши времена. // Они в гражданской одежде!// Они приходят, чтобы сражаться против растафари. // Но им остаётся лишь страшиться мудрости Хайле Селассие I. //Растафари, Растафари сметёт их прочь, этих политиков, // Смете-, да Ц да Р, да У- ЦРУ!». Политика, таким образом, есть бесовское наваждение и прииски ЦРУ. Кстати, грозный монарх в 1976 г. уже год как умер при несчастных обстоятельствах — находясь по домашним арестом, был задушен подушкой свергнувшими его молодыми офицерами.
Авторитету братии и её признанию способствовал визит на остров Хайле Селассие I 21 апреля 1966 г. Трогательное описание чувств 100-тысячной толпы приводится в статьях многих растаманов. Даже посторонние зеваки были изумлены, когда, шедший с утра дождь прекратился, как только самолёт приземлился.
После этого визита один из членов ямайского сената выдвинул законопроект с предложением изменить Конституцию Ямайки, сделав королём острова вместо Елизаветы II, номинальной главы страны, Хайле Селассие I, т. к. существуют тесные расовые связи острова с Эфиопией, а народ Ямайки проявляет куда большую любовь к Хайле Селассие I, чем к «чуждой королеве».[126]
Примечательно, что и смерть Джа Растафарк, последовавшая в 1975 г., ничуть не смутила братию. Джа, как считается, либо растворился в братии, либо принял новый образ, либо новости о смерти считались ложью, либо обо всём об этом вообще не задумывались.[127] Леворадикальное же богостроительство на почве растафари силилось вообще изъять Хайле Селассие из пантеона, оставив в расте лишь те элементы, которые состыковались с культурным национализмом и политическим радикализмом (лучший тому пример — Х. Кэмпбелл). Джа же предлагалось толковать как африканскую культуру.
В 1980 г. Джин Андерсон, ведущая колонку «Чёрное искусство» в журнале «Блэк мьюзик», писала о культе императора в растафари: «Мы, чёрные, нуждаемся в положительном образе, но какого же чёрта мы отворачиваемся от великих людей ради пустышки вроде эфиопского монарха Хайле Селассие?.. Надо ли нам обожествлять себялюбивого деспота,[128] к тому же наполовину белого,[129] бесцельно прожившего жизнь?[130] Пусть его пышные титул' и тешат чью-то гордость, — продолжает Андерсон, — но я на стороне наших подлинных героев: М. Гарви, С. Кармайкла, Малькольма Х., Э. Кливера, М.Л. Кинга. К. Нкрумы, Дж. Кениаты. Я допускаю, что раста способствует чувству собственного достоинства, но не приемлю сионизма».[131] Естественно, что в следующих номерах появились отповеди негодующих читателей. Не удивительно, что отзыв Марли на кончину свергнутого императора — песня «Джа жив!» — мгновенно стала хитом.
122
Правда, более достоверная версия причин покушения — «разборка» из-за денег, котрые близкий друг Марли задолжал криминальным авторитетам, но версия политического покушения более популярна, ибо лучше работает на идеализацию образа великого певца.
123
Waters A. Race, Class and Political Symbols. Rastafari and Reggae in Jamaican Politics., Р.111
125
В конце 70-х полиция заманила в ловушку, убила 5 и ранила 7 человек из банды вооружённых террористов на службе оппозиционной в те годы JLP (услугами вооружённых банд пользовались обе партии). Газеты подняли вокруг «инцидента в Грин Бэй» шум. Биг Ют отозвался характерным для мифологического сознания растамана образом. Он перечисляет впреступления Вавилона, которые творятся вокруг, а именно: преступления Колумба, Дрэйка, Г. Моргана и в одном ряду с ними — «убийство в Грин Бэй»
127
Cм.: Сосновский Н.А. «Культура растафари» в зарубежной литературе… с. 173, 180; Chevannes E. Thе impact оf thе Etniopian Revolution on the Rastafari Movement. //Socialism. Theoretical organ of the Workers Liberation League. Kingston. 1975. vol.2, #3
128
Братия считала императора как раз символом скромности. Хотя его божественность была несомненной и чёрным по белому обозначенной в Псалме 87:3–4: «Упомяну знающим меня о Рааве [Египте] и Вавилоне; вот филистимляне, и Тир с Эфиопией, — скажут: „такой-то родился там“. О Сионе же будут говорить: „такой-то и такой-то муж родился в нём, и сам Всевышний укрепил его“» (считалось, что разведение Сиона и Эфиопии — намеренное искажение при переводе Библии с амхарского), но от «послов» было известно, что Джа любит, чтобы его принимали за обычного смертного человека.
129
Так Джин Андерсон воспринимает промежуточную эфиопскую расу, к которой принадлежал покойный монарх.
130
Надо сказать, император совершил за свою жизнь немало как благодетельных, так и славных деяний, и лишь в последние годы царствования традиционная коррупция и длительная засуха сделали жизнь нестерпимой. При последующих соцориентированных военных правителях, правда, годы монархии показались Золотым Веком.