Потребительски мыслящий конформист не пытается стать выше себя, не принимает ценность личностного развития. Интеллектуально-духовный путь развития представляется ему тупиковым и совершенно ненужным, так как он не облегчает достижения желаемых ценностей. В этом заключается вульгарность конформно-потребительского сознания. Конформист может понимать свою косность и ограниченность, но это понимание не стимулирует его к самосовершенствованию, не придает ему мотивацию к этому благородному процессу. Единственное, к чему оно ведет, так это к пробуждению ненависти к «другим», отличающимся от масс (согласно X. Ортеге-и-Гассету, масса ненавидит все отличное от нее[129]). Представляется, что за этой ненавистью и озлобленностью зачастую скрывается обычная зависть к тому, кто лучше, благородней, умнее и утонченней. В итоге соприкосновение малообразованного и эстетически неразвитого человека с высокими культурными образцами, не являющимися на сегодняшний день культовыми, может вызвать реакцию отвержения, отвращения и непонимания. Р. Барт утонченным образом высмеивает критическую позицию невежд, где объектом критики является то, что они понять не могут. Такой критик, признаваясь в непонятливости, сомневается в ясности произведения, на которое обращен его взгляд. Он следует принципу «Я не понимаю — значит, вы дилетанты». «Вам не объяснить философов, а вот они вас объясняют»[130], — не без доли иронии пишет автор «Мифологий». От себя добавим, что презрительное отношение масс к той культуре, высот которой их мышление не достигает, совершенно необоснованно. Оно — это отношение — поддается сугубо психологическому описанию (чувство общности с себе подобными как «своими» с одновременной ненавистью к «другим» — результат некоего вытеснения осознания своей интеллектуально-эстетической неполноценности), но при этом лишено четких оснований, которые могли бы обеспечить ему право на существование.
Если феномен конформиста-потребителя становится широким и всепоглощающим, то закономерным образом общество массифицируется, а культура становится однообразной. Если же происходит демассификация индивидов, то на более масштабном уровне население тоже демассифицируется, что приводит к усложнению и многообразию культурного потенциала данной социальной среды. И лишь степень развития на данный момент (актуальный уровень) и стремление к саморазвитию в дальнейшем (потенциальный уровень) субъектных качеств — сущностная автономность, осознанный характер жизнедеятельности и целостность мировоззренческой позиции[131] — являются неким гарантом подлинности как отдельного субъекта, так и присущей ему общности, усиливающим возможность противостояния внешнему давлению и манипулятивным воздействиям. Данные качества в своей совокупности дают человеку возможность осознать себя в окружающем мире, определить свою сущность в качестве элемента мира и социальных систем, наделяют человека способностью к рефлексии, к формированию собственной картины мира и ценностных ориентаций. Человек, стремясь сохранить свою субъектность, старается противостоять слиянию с массами, то есть реализует негэнтропийный механизм своего развития, который характеризуется в синергетике так: сложная нелинейная система эффективно противостоит разрушительному действию хаоса только в том случае, когда она находится вдали от равновесия по отношению к окружающей среде, то есть не сливается с внешней массой. А состояние равновесия со средой, по замечанию Н.М. Калининой, равнозначно смерти[132]. Конечно, в случае изучаемого нами явления — конформной массы — смерть стоит понимать не в прямом (физическом) смысле, а скорее в психологическом, культурном и социальном.
Консьюмеры только думают, что поступают в соответствии со своей субъектной позицией, а на самом деле они детерминированы внешними обстоятельствами. Причем детерминировано не только их поведение, но и мышление. Субъектная позиция представлена в активноизбирательном, инициативно-ответственном, преобразовательном отношении личности к самой себе, к действительности, к миру и жизни в целом[133]. А. Назаретян с удивлением отмечает, что люди пост-советского времени, подвергшиеся принуждению проголосовать в поддержку какого-то кандидата, нисколько не возмущались сложившейся ситуацией, а скорее наоборот, радовались, что их избавили от ответственности выбирать и сделали все за них[134]. Ответственность обычно гнетет, и человек стремится избежать ее, а вместе с тем избежать свободы в принятии решения.
130
Барт Р. Слепонемая критика // Барт Р. Мифологии / пер. с фр., вступ. ст. и коммент. С.Н. Зенкина. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. — С. 82.
131
См.: Ильин А.И. Субъект в массовой культуре современного общества потребления (на материале китч-культуры): монография. — Омск: Амфора, 2010. — 376 с. — URL: http://ec-dejavu.ru/m-2/Mass_culture-3.html
132
Калинина Н.М. Проблемы глобального мира: утрата и обретение смысла // Вызовы современности и ответственность философа: материалы «круглого стола», посвященного всемирному Дню философии / Кыргызско-Российский Славянский университет: под общ. ред. И.И. Ивановой. — Бишкек, 2003. — С. 20—32.
133
Блиева Ф.Б. Формирование профессиональной субъектной позиции у будущих специалистов по физической культуре и спорту: автореф. дис. ... канд. пед. наук. — Майкоп, 2007.
134
Назаретян А.П. Психология стихийного массового поведения: Толпа, слухи, политические и рекламные кампании. — М., 2005. — 160 с.