Да и стоит ли мусульманские нападки именовать мировым терроризмом, учитывая их точечность по сравнению с деятельностью американской боевой машиной? Вряд ли. Понимает ли Америка ислам? Нет. Она не может ему простить то, что во многих отношениях он противоречит ей, вызывая непонимание. Исламский мир не приемлет гедонизма и потребительского легкомыслия, в нем культивируется ценность семьи и почитание младшими старших, мусульмане нетолерантны к сексуальным перверсиям и узакониванию однополых браков, они осуждают разводы и не приемлют аборты, они критически относятся к ростовщичеству. Это далеко не полный перечень «анахронистских» исламских ценностей, идущих вразрез с «современными» идеалами (прежде всего американской) потребительской культуры и глобалистской идеологии. Только инфантильный ребенок будет пытаться контролировать чужие дела. Мудрый и самодостаточный человек, в отличие от него, не станет помышлять об экспансии, да еще и такой зловредной. Только инфантильный ребенок выберет вместо биофилии погружение в комфортное гедонистическое легкожизненное вымирание. Под инфантильным ребенком подразумевается не столько всесильный инициатор глобальных проблем, сколько средний американец, эгоистичный, обладающий непреодолимой тягой к развлечениям, склонный к ожирению, постоянно смотрящий ток-шоу, доверяющий пропаганде и воспринимающий рекламу как голос авторитета.
Сами американцы склонны оправдывать политику своего правительства необходимостью обезопасить мир от терроризма и диктата и водрузить знамена демократии везде, где только можно; мир погряз в войне — войне всех против всех, — и потому необходим гегемон, гоббсовский Левиафан, гарант мира и справедливости, который вместе с тем стоит выше всяких прав, в том числе и международного права. Но Левиафану нужно показывать всем, что он, Левиафан, демонстрировать свою силу; он это и делает, устраивая то военную, то экономическую экспансию, и никакие угрызения совести здесь неуместны[180]. Это снова напоминает позицию инфантильного ребенка, который силой утверждает легитимность своей воли перед другими детьми, не зная о том, что сила не легитимирует, а делегитимирует его волю. Но что ему это знание, зачем ему мораль и право, если в руке есть разящий меч, а в душе — желание быть единственным и неповторимым. Именно спекуляции и войны, а не честный труд, обеспечивали рост американского благосостояния. Они же обеспечивают его и сейчас.
Америка уверена в своей «демократической» миссии как никогда. Янки считают, что не воюют, а насаждают справедливость (именно насаждают), не задумываясь о том, что в результате НАТОвских бомбежек умирают тысячи гражданских лиц, «освобождаемых» Америкой от «диктатур». Это не что иное как парадоксальная позиция «военного пацифизма», «гуманитарного милитаризма», «цивилизованной войны», «мирной агрессии» или «гуманистической интервенции» (оцените степень парадоксальности и абсурдности этих сформулированных американцами понятий), согласно которой война ведется ради мира и против угрозы войны. В гитлеровской Германии женам посаженных в концентрационные лагеря людей говорили, что их мужья находятся под охраной (от кого?). Абсурд что здесь, что там. Масса людских смертей и разрушений жилых домов, больниц, памятников, школ, примышленных объектов — вот такая «гуманитарная помощь» со стороны Штатов. Акции англосаксов осуществляются ради демократии, и армии мирового судьи теперь называются миротворческими силами, видимо, приносящими мир и умиротворение своими умиротворяющими томагавками и ракетами. Для мира и демократии бомбятся больницы, аэродромы, дома ни в чем не повинных граждан суверенных государств. Ради мира и демократии американцы убивают больше людей, чем тот «кровавый тиран», от которого американцы людей «спасают». На алтарь мира и демократии ложится все больше и больше жизней. Так какова же цена демократии?
Все делается ради всего хорошего против всего плохого. Нечто подобное говорили советским солдатам гитлеровцы: мы, мол, воюем не с вами, а с проклятым диктаторским советским режимом. На самом деле, конечно, война шла не против власти СССР, равно как сегодня США ведет борьбу не против диктатуры, а за природные ресурсы и сферы влияния. Недаром в среде антиамериканистов появилась следующая шутка: на северном полюсе были обнаружены месторождения нефти, следовательно, кровавому режиму пингвинов вскоре придет конец. Символом американского режима является не статуя свободы, а тюрьма Гуантанамо, где в ужасных условиях бессрочно содержатся граждане других стран, где применяются пытки, а заключенным не предоставляют официальные обвинения. Вот он подлинный символ американской «свободы».