Вернер Кеги в известной работе о Буркхардте сетовал на то, что при жизни швейцарского историка его «Культура Возрождения в Италии» не получила развернутого историографического анализа, если не считать рецензий[1196]. Между тем в первом томе труда Корелина «Ранний итальянский гуманизм», посвященном историографии итальянского Возрождения в XVIII-XIX вв., детально разобрана работа Буркхардта, причем в широком сопоставлении с предшествующей и современной литературой[1197].
Корелин отмечает, что пользовался вторым авторским (1869 г.) и четвертым гейгеровским (1885 г.) изданием книги. Труд Буркхардта русский историк назвал «одним из самых блестящих произведений западноевропейской историографии»[1198]. Корелин утверждал, что «единственная идея», объединяющая все отдельные части созданной Буркхардтом «общей культурной картины, — индивидуализм и его проявления. Культура Ренессанса, по Буркхардту, индивидуалистическая культура. В проведении этого взгляда на Возрождение заключается главная и огромная заслуга автора»[1199]. По мнению Корелина, его собственные исследования гуманистической литературы Италии вполне подтверждают мысль швейцарского историка, что Возрождение — «проявление индивидуализма»[1200]. В то же время русский критик с сожалением отмечает, что Буркхардт не прослеживает историю гуманистического движения и не дает ему общей оценки. Его анализы сочинений гуманистов эскизны, причем остались в стороне важнейшие их произведения этико-политического содержания. Не разделяет Корелин и в целом статичный подход Буркхардта к характеристике ренессанской культуры Италии.
Зато одну из важных заслуг швейцарского историка Корелин усматривает в том, что он «первый выдвинул вопрос о влиянии политических переворотов на развитие гуманизма и подчеркнул родство между обоими движениями», хотя и не обосновал подробно свой тезис[1201]. Корелин отмечает и «замечательно глубокие мысли» Буркхардта в том разделе его книги, который посвящен религии[1202]. Разделяет он и положение Буркхардта о том, что на отношение гуманистов к религии сильный отпечаток накладывали их субъективизм и светскость. Таким образом, подчеркивая большой вклад швейцарского историка в понимание проблем итальянского Возрождения, Корелин принимал его концепцию индивидуализма и светскости как характерных черт ренессанской культуры, но считал серьезным недостатком книги Буркхардта отсутствие всестороннего анализа гуманистической мысли. По мнению Корелина, это привело к не совсем верному представлению о ней: на первом плане оказалось подражание древним, а творческое начало гуманизма осталось не раскрытым[1203].
Именно этому творческому аспекту гуманизма, связанному с развитием этики, педагогики, политических идей, уделено главное внимание в труде самого Корелина. Он энергично подчеркивал новую для его времени мысль о приоритете этики и ее огромном влиянии на мировоззрение ренессансной эпохи. Он связывал это с процессом освобождения личности, который стимулировал формирование новой морали, ее секуляризацию и антиаскетическую направленность. Важнейшую заслугу гуманистов русский историк видел в «освобождении мысли от церковного авторитета», в создании новой этики, педагогики, новой политической теории и науки[1204].