Название произведения было окончательно установлено лишь на самом последнем этапе работы: на перебеленной рукописи, предназначенной для набора, Салтыков, зачеркнув заглавие «Книга о праздношатающихся», вписал новое: «Культурные люди». Эта перемена связана, возможно, с тем, что в 1874–1875 гг. в журнале «Дело» появились повести А. Урбана «Людоедка» и «Перекатов» с подзаголовками, схожими с первоначальным названием салтыковского цикла: «Очерки из жизни праздношатающихся за границей».
Отправляя 5 января 1876 г. из Ниццы в Петербург рукопись законченных глав цикла «Культурные люди», Салтыков зачеркнул в ней четыре, очевидно, наиболее опасные в цензурном отношении фрагмента:
Стр. 297. Абзац «И надо сознаться…»: «а не стали бы в культурные гнезда залезать <…> всех перетаскали!»
Стр. 301. Абзац «Сознавать себя…»: «И в «содействии» <…> Где? Как?»
Стр. 302–303. Абзац «Прежде я…»: «Ну, и меня принимали <…> все друг по дружке поручителями были».
Стр. 305. Абзац «И вот, ради…»: «Вы, лягушки, квакайте <…> и зацепить там нечего будет!»
В Петербургском цензурном комитете январский номер «Отечественных записок» в гранках просматривал цензор Лебедев. Обнаружив в «Культурных людях» «неблагонамеренное направление», Лебедев писал: «Означенный сатирический очерк отличается крайней необузданностью языка и предосудительностью содержания и направления <…> Культурные люди, то есть бюрократы, забрали в руки все общество и административные места, не стесняясь никакими средствами для достижения цели; по большей же части такими средствами служат доносы и шпионство <…> имеющие ныне полный успех, так что всякий остерегается сказать какое-нибудь неосторожное слово, без всякого умысла, чтобы не пострадать от чьего-либо усердия, не подвергнуться истреблению, как выражается автор. Понятие о чести у утробистых людей он ставит гораздо выше нынешних культурных и вообще клеймит беспощадным образом современное общество, в котором желание выслужиться и холопство заглушили все лучшие человеческие инстинкты. <…> В сатире Щедрина между строк ясно проглядывает желание выставить на позор не одни общественные недостатки, но и тот государственный порядок, который не только делает возможным подобные уродливые явления в общественной жизни, но и потворствует им».[8] 19 января председатель Петербургского цензурного комитета А. Г. Петров обратился к исполняющему обязанности начальника Главного управления по делам печати В. В. Григорьеву: «Представляя при сем январскую книжку «Отечественных записок», долгом считаю доложить вашему превосходительству, что редакция, судя по прежним примерам, вероятно, с готовностью исключила бы по первому требованию места, признанные неудобными; но что я с таким требованием к ней не обращался, не будучи уверен, что этими требованиями можно будет ограничиться.
Статья Щедрина заключает в себе сначала едкую, злую сатиру на наше провинциальное общество, в котором, под руководством какого-то начальствующего Солитера (то же, что прежний Помпадур), царит бюрократический произвол и развита до нелепости привычка доносов и инсинуаций <…>
Во всяком случае, необходимо из этого введения исключить три места…»[9] Тот же А. Петров, получив, видимо, разрешение В. В. Григорьева на публикацию «Культурных людей», а от Некрасова согласие на исключение трех фрагментов, 26 января уведомлял Главное управление по делам печати, что «редактор «Отечественных записок» обязался исключить из статьи Щедрина в январской книжке три указанные места…».[10] Таким образом, из текста, который был прислан в Петербург Салтыковым, Некрасов по требованию цензуры вынужден был удалить следующие фрагменты:
Стр. 295. В абзаце «Нынче в Английском клубе…»: «Не раз случалось заговаривать: а принеси-ка, любезный… Посмотришь — ан у него звезда сбоку пришпилена».
Стр. 300. В абзаце «И я уверен…»: «Я сам бунтовал <…> извольте, сударь, идти вон!»
Стр. 303. В абзаце «Да ежели бы он и мог…»: «По части финансов я знаю <…> то прадед мой…»
В 1889 г., включая «Культурных людей» в четвертый том Сочинений, Салтыков (или кто-то по его поручению) устранил эти купюры. Места же, вычеркнутые в наборной рукописи из цензурных соображений самим Салтыковым, в 1889 г. восстановлены не были и впервые введены в текст произведения лишь в изд. 1933–1941 гг.
В настоящем томе «Культурные люди» печатаются по тексту четвертого тома Сочинений (1889) с исправлением ошибок и опечаток по рукописям и журнальной публикации и с устранением по наборной рукописи сокращений, произведенных в тексте в январе 1876 г. Первоначальная редакция цикла («Книга о праздношатающихся») печатается в разделе «Из других редакций» (см. стр. 581–612).
«Культурные люди» были задуманы как «большая вещь», которую Салтыков собирался печатать непрерывно с января до мая 1876 г. (см. выше). Однако были опубликованы только пять глав. И. Векслер высказал в свое время предположение, что цензурное гонение заставило Салтыкова отказаться от продолжения произведения.[11]
Однако, неоднократно возвращаясь в своих письмах к мысли о продолжении «Культурных людей», Салтыков указывает на затруднения чисто творческого порядка (в отличие от большинства других незавершенных его произведений, пострадавших прежде всего от цензурного вмешательства).
«Я послал начало «Культурных людей», — писал Салтыков Некрасову 29 декабря 1875 г. (10 января 1876 г.). — Кажется, вышло скверно. Извините. Писал (вторую половину) почти насильно, в чаду лихорадки и ревматических припадков <…> Первые главы не образец: я, действительно, писал их совсем больной, но ведь болезнь, пожалуй, так привяжется, что окончательно уничтожит юмор, который в этом случае преимущественно требуется». В этом же письме Салтыков обещает к мартовскому номеру «еще глав 5–6» написать, а в февральской книжке отсутствие «Культурных людей» объяснить в примечании болезнью автора. Всю первую половину 1876 г. в письмах к разным лицам (Некрасову, Анненкову, Унковскому, Белоголовому, Суворину) Салтыков жалуется, что не может продолжать «Культурных людей» из-за отсутствия «веселости», которая необходима для произведения такого рода.
Примечательно, что в те же первые месяцы 1876 г. он не прекращал работы над другими произведениями (над очерками «Благонамеренные речи», в том числе над теми, которые впоследствии вошли в состав «Господ Головлевых»).
Мысль о продолжении «Культурных людей» не оставляла его, по крайней мере, до мая 1876 г. В письме от 11 мая Салтыков делится с Некрасовым планом, который предполагает развить «в одном из ближайших продолжений «Культурных людей».
Но «веселый юмор» вернулся к Салтыкову только в начале 1877 г. К этому времени заграничный сюжет «гулящих людей» уже утратил свою привлекательность, оттеснился другими, более непосредственными впечатлениями и замыслами. В феврале 1877 г. сатирик начал «Современную идиллию», где замысел «вроде «Пиквикского клуба», не реализованный в «Культурных людях», был блестяще осуществлен.
9
Г. Залкинд, Новые материалы о М. Е. Салтыкове-Щедрине. — «Красный архив», 1941, № 2, стр. 164.